– Ну а вы – долго вы намерены оставаться здесь, в глуши?
Теперь вопрос задан, правда, задали его с улыбкой, херес отличный, и сидят они все-таки вместе. Но те двое, кого касались эти слова, никогда не произносили их вслух. Задавать вопросы – опасно. Вопросы вынуждают принимать решения. А они оба не слишком склонны решать. Что-то случается само собой – а может, и не само собой. И происходят перемены.
– Хм! – Вилфред взглянул на Селину. Она стала очень тоненькой, но не худой. Кожа и волосы пламенели, как прежде.
– Пока не уедем отсюда, – ответила Селина.
Улыбка, любезный смешок. Стало быть, и она считает, что все случается «само собой». Перемены – в душе или в теле – приходят неизвестно откуда, иногда неслышно прокрадываются в щель, хотя бы, к примеру, смерть. У Роберта оказалась с собой бутылка виски. Мужчины пошли к ручью за водой. Ручей бежал так глубоко под покровом последнего хрупкого льда, что один должен был придерживать другого за ноги. Зачерпнув воды, Вилфред спросил:
– Ты узнал что-нибудь у адвоката?
Лицо его покраснело от усилия. Роберт стоял, утаптывая бахромчатую кромку снега.
– Деньги, вложенные в бумаги, потеряны, – сказал он.
– Значит, у нее ничего не осталось?
– Почему ты не спросишь у нее самой?
– Телефон плохо работает.
И оба рассмеялись. Хотя смеяться было не над чем. Но они смеялись над тем, что Роберт понимает, почему Вилфред не спрашивает, почему не показывается дома и почему не может и не хочет быть с людьми, которых очень любит.
– Но на похоронах-то ты все-таки будешь?
Они поднимались вверх с ведрами в руках. Теперь начало быстро смеркаться. В котловине, обращенной на северо-запад, снег совершенно посерел. Но между котловинами маслянисто поблескивал брусничник.
– Само собой.
Она была сестрой отца, сестрой синего сигарного дыма, воспоминание о котором до сих пор сладко дразнит его обоняние. И ее запах помнит Вилфред. Брат и сестра – два разных запаха. Они подошли к двери хижины. Селина накрыла сундук шейным платком вместо скатерти.
– До чего же ты домовита,– заметил Роберт.
– Раз у тебя дом... – сказала она. Сказала без горечи, может быть, даже радостно.
– ...под каждым кустом! – закончил Роберт. И разлил виски. – Дом у нас там, где есть бутылка.
Беззаботно, уютно. Роберт проделал этот долгий путь, чтобы сообщить горестную весть, побуждаемый участием и дружелюбием. Вспомнил, что в чемоданчике есть еще бутылка. Тактичное благодеяние – впрочем, он недаром живет у самых источников. Вилфред пил с наслаждением.
