Но к Роберту не было нужды вторгаться без спросу. Низенькое барачное строение можно было узнать еще издали – припараженный исправительный дом, вполне в духе Роберта, которому все годилось и ничто не сулило унизительных неожиданностей.
Роберт вскочил, едва услышал стук. Кто знает, случалось ли вообще спать по-настоящему этому всеобщему доброжелателю, никогда не задававшему вопросов. Он и теперь ни о чем не спросил, только помог Вилфреду спустить с плеч набитый мешок, который отяжелел от пропитавшей его влаги. Не хочет ли Вилфред выпить? Хочет. Он еще не успел ответить, а перед ним уже стоял стакан. Вовремя поднести стаканчик – Роберт был способен и не на такие чудеса. А Роберт уже помешивал жар в импровизированной печи, которую сложил собственными руками, ловкими во всем, за что бы он ни взялся.
– Деньги? – На загорелом лице Роберта мелькнула улыбка. – Само собой. Вот только с наличными... – Изобретательный в поисках выхода, он уже шарил вокруг взглядом – не подвернется ли что-нибудь ценное, что можно заложить или продать. И вдруг просиял: – Акции «Морского бриза»!
– При чем здесь они?
Уставившись в огонь, Роберт расплылся в широкой добродушной улыбке.
– Да они же твои, дружище. Ты можешь их продать – хочешь сегодня, хочешь завтра!
Вилфреду стало совестно.
– Ведь это же было просто пари...
Лицо Роберта на мгновение омрачилось.
– Ты, может быть, думаешь... К тому же они уже давно переведены на твое имя.
Они просидели вдвоем до утра, пока рассвет не забрезжил в единственном выходящем на восток окне. Роберт извлек из кармана книжку – это был «Пан», с которым он никогда не расставался. В этом человеке самым естественным образом уживались разнообразнейшие противоречия: умиротворение и неприкаянность, интерес к акциям и любовь к поэзии, и это нравилось Вилфреду. Славно было никогда не знать, какой он сегодня, – знать лишь одно: всегда, в каждую данную минуту, он на твоей стороне. Был ли он богат или беден? Судя по всему, и то и другое вместе – вполне в духе времени. Он был на удивление осведомлен в вопросах искусства и экономики. О таких людях говорят «шалый», а может, даже «шарлатан»: этот человек щедро одаривал ближних дешевым счастьем, пока ему было чем одаривать.
На полу и в самом деле лежали роскошные ковры. В алькове стояло удобное ложе. Достоинство Роберта было в том, что он никогда ничего не навязывал. Он не благодетельствовал, а давал щедрой рукой. Он не верил в силы добра, но зато не ведал и зла. Рано утром он сам отправился реализовать бумаги.
