– Сядем. Поговорим. Я демобилизовался, - хрипло добавил он. - Из Германии.
И Уваров, отдернув руку, опустился на стул, сказал резким, командным голосом:
– Что за чепуха, хотел бы я знать! Не узнаешь? Контужен? Ты что?
– Мы никогда не были на "ты", - сказал Сергей, напряженно, неторопливо закуривая, с удивлением видя что руки его дрожат. - Мы не были друзьями.
– Ах, дьявол! - качнув головой, преувеличенно весело засмеялся Уваров и откинулся на стуле. - Обиделся, что ли? Все ерунда это! Давай выпьем за встречу, за то, чтобы на "ты". А? И не будем показывать свою интеллигентность!
Уваров поставил перед Сергеем рюмку, потянулся за графинчиком, добродушно морщась, но в то же время голубизна глаз стала жаркой, мутноватой, и по тому, как он внезапно захохотал и потянулся за графинчиком, угадывалось настороженное беспокойство в кем.
– Не пью, - проговорил Сергей, отодвинув рюмку.
– Да ты что? Трезвенник? Нич-чево не понимаю! - досадливо поразился Уваров. - Встречаются два фронтовика, один не пьет, другой обижается, у третьего печенки, селезенки. Что происходит с фронтовиками? - Он накрыл своей ладонью руку Сергея, спросил с доверительным простодушием: - Может, перехватил уже. Давно здесь веселишься?
– Брось, Уваров! Ты все помнишь! - сухо произнес Сергей и высвободил руку из горячей тесноты его ладони.
Уваров с судорожной усмешкой спросил медлительно:
– Ты пьян?
– Помнишь, на станинах лежал Василенко, когда я со взводом вытаскивал орудия из окружения? Помнишь?
– Ты пьян, - через зубы выговорил Уваров и, оглядываясь, крикнул зычно: - Метрдотель, подойдите ко мне!
Он встал, застегивая китель.
За соседними столиками посмотрели в их сторону. Сергей твердо сказал:
– Если ты позовешь метрдотеля, я выйду на эстраду и скажу, что ты убийца. Я это сделаю.
– Ты что? - злым шепотом спросил Уваров, снова тяжело садясь. - Будешь вспоминать Жуковцы? Будешь перечислять фамилии убитых? Обвинять меня? Нет, милый, надо обвинять войну. Так ты можешь обвинить половину строевых офицеров, в том числе и себя. У тебя гибли солдаты? А? Гибли?
– В одну могилу врагов и друзей не положишь, - сказал Сергей с трудом. - Братской могилы не получится. - Он глубоко затянулся дымом, чтобы перевести дыхание, договорил отчетливее: - Ты сам взялся поставить батарею на прямую наводку, не зная, где немцы. Когда Василенко сказал тебе в глаза, что ты дуб и ни хрена не смыслишь, ты пригрозил ему трибуналом…
– Не было этого! Вранье!
