Много времени спустя, когда они уже развелись, я задним числом воссоздала эту картину, невнятную, не поддающуюся никакой логике, кроме, конечно, логики чувств. Я собрала этот пазл из откровений Бриджит, из разговоров с общими друзьями, которым Грег пытался что-то объяснить. А что тут объяснишь? Ну, женщина как женщина. Переводчица. Преданная мать. Но и преданная возлюбленная. Она так умеет слушать — не только ушами, всем своим существом. Она не просто его понимает. Она проникает в самые глубины его Я и извлекает оттуда самое лучшее. Он и не думал, что способен раскрыться так полно, он и не знал, какие возможности таятся на дне его души. Он не подозревал, что умеет так любить — безоглядно, безотчетно, растворяясь в другом. Это она его научила. И она не просто сопереживает — она будто берет на себя всю тяжесть его забот. Ему ничего не страшно рядом с ней. И это дает ему такое наслаждение (он, естественно, сказал «кайф»), какого не может дать никакой самый изощренный секс. Хотя и тут все в полном порядке. Он обнаружил в себе неведомую раньше страстность.
Бриджит, рассказывая мне об этом, винила во всем свое скандинавское происхождение: кто-то из ее далеких предков был родом из Швеции, а северяне, как известно, люди сдержанные и на открытые проявления чувств не способны. Но я думаю, дело тут именно в американской культуре. Она просто не предполагает такую яркость, такую обнаженность и бурю эмоций. И такую их глубину.
Грег женился на своей сибирячке, привез ее в Чикаго вместе со всей родней. Он предполагал, как все ему пророчили, что идиллия эта продлится недолго. «Ну что ж, сколько продлится, и за то спасибо», — говорил он. Но вот прошло восемь лет. Общие знакомые говорят, что он все еще счастлив.
Счастлива и Бриджит. Она вышла замуж за настоящего американца — успешного, богатого, уверенного в себе. Ему нравится, что у него такая элегантная и обаятельная жена. И он никак не может взять в толк: чего же этому чудаку Грегу не хватало?
Стив, юноша ироничный и насмешливый, с удовольствием поддается на мой шутливый тон. Он любит, когда я над ним подшучиваю. Самоирония — его стиль.
Я живу в доме его родителей в городке Уитон и часто вижу там его подругу Пэм. Она тоже студентка и под стать Стиву — смешлива. Они дружат со школы. Раньше называли друг друга скулмейт, потом дейт, теперь вот бойфренд и герлфренд.
Когда я приезжаю через год, Стив сообщает мне о важном событии: он стал fiance (женихом). Вспомнив о той шутейности, коя в России приличествует этому слову, а также о самоиронии Стива, я стала над ним подшучивать. Я пропела ему песенку «Тили-тили тесто, жених и невеста» и постаралась перевести посмешней. Но Стив не улыбнулся. «Над этим нельзя шутить, — объяснил он мне очень мягко, стараясь не обидеть, — это слишком важный шаг».
