Девушка вздохнула и покорно уселась на лавку. Иржи никак не мог разобраться в отношениях между этими людьми. Почему лейтенант гвардии самого курфюрста не может решать за Камею, которая повинуется какой-то деревенской Промехе, пусть и небеснице? – Идем, пастух, – сказал де Нанж. Камея встрепенулась.
– Одну минуту, маркиз.
Она нырнула в темный угол. Послышался скрип дверцы.
– Иржи, возьмите, пожалуйста. – Камея протянула пару небольших пистолетов. – Заряжены, – предупредила она.
Иржи растерялся.
– Спасибо, – пробормотал он. – Я их верну.
– Да уж, – обронил де Нанж. – Несколько карат бриллиантов. Не по чину, милейший.
– Что такое? – со сдержанным гневом спросила Камея. Лейтенант отвел взгляд. При выходе он явно подавил в
себе желание хлопнуть дверью. Зато снаружи, бросив Иржи поводья одной из лошадей, он высокомерно бросил:
– Мадемуазель Камея вольна распоряжаться своим оружием. Но рядом с ней чтоб я больше тебя не видел! Никогда. Понял, свинопас?
– Я пасу коров, – сказал Иржи, удивленный его озлобленностью.
– Да? Наверное, неплохо получается? Вот и занимайся этим, мальчик. Не вздумай претендовать на большее. Ради своего же блага.
Иржи удивленно промолчал. Вот разбушевался барин! Нет, кто же такая эта Камея?
Ведя лошадей в поводу, они шли вдоль главной улицы Бистрица, колотили в ворота, вызывая заспанных, лохматых мужиков.
– Костры! Живо разводите костры! – кричал де Нанж.
– А что такое, ваша милость? Заморозок, что ли?
– Какой там заморозок, болван! Ящеры идут.
– Свят, свят...
Скоро в Бистрице загудел набатный колокол. Заливались псы. На окраинах уже плясали первые языки пламени, туда волокли дрова и охапки соломы. Но не угадали. Беда пришла не с поля, а со стороны Быстрянки. Часу во втором ночи на берегу страшно затрещали кусты. Послышалось шумное сопение. Над ивами, четко выделяясь на фоне светящегося неба, появилась огромная безухая голова.
– По коням, пастух! – приказал де Нанж и вскочил в седло.
Выбравшись на береговой откос, чудовище помедлило, осматриваясь, потом грузно двинулось к церкви. Вероятно, именно звук колокола привлек внимание дракона.
Подойдя к звоннице, он сунул морду под крышу. Колокол коротко звякнул и будто захлебнулся. На мгновение по всей деревне установилась жуткая тишина. Мужики сдернули шляпы. И вдруг истошно завопила женщина, вновь завизжали, захлебнулись лаем собаки, подали голос козы, куры, коровы и даже кошки.
– Где же солдаты, ваше благородие? – кричал вцепившийся в стремя де Нанжа Фома. – Где, где солдаты?!
