– Спрашивай.
– Зачем ты повесил тех двух воинов, вождь? Они не могли помешать ррогу, я видел.
– Когда ты видел – не могли. Но что они делали раньше, как допустили? Почему ты спасал моего сына, а они не спасали? Потому что себя спасали, вели себя как звери. Хог! Во всех схаях еще много звериного. И чтобы они совсем не стали зверями, нужен закон. А закон уважают, если время от времени за нарушение кого-то убивают. Тогда другие стараются вести себя достойно и не глупо. Разве у вас не так?
– Примерно. Только за нарушение закона мы убиваем редко. Плохое нам мешает делать не только страх.
– А что еще?
– Стыд и совесть.
– Что такое стыд, я знаю, – сказал машиш. – А что такое совесть?
– Это стыд не после, а до плохого поступка. Добро вообще-то делать приятно.
– Еэ, приятно, – вздохнул машиш. – Только потом долго приходится об этом жалеть.
– Это когда за добро платят злом.
– Еэ. Ты хорошо сказал. Мы многому могли бы научиться друг у друга.
– Еще научимся.
– Ну да. Когда надоест убивать друг друга. Ты сам говорил, что жизнь меняется медленно. От себя добавлю: особенно у схаев. У нас и шкура-то жесткая... Не знаю, доживу ли.
– Постарайся, машиш. Хочу видеть тебя своим гостем. Старый схай некоторое время смотрел на Мартина глазами, в которых отражался костер.
– Тебе и впрямь этого хочется?
– Очень.
– А почему?
– Большое удовольствие, когда враги становятся друзьями.
– Великий Мосос! Странно, как ты еще жив, мягкотелый. Если любишь такие удовольствия. Но я тебе уже не враг. Ты не за этим ли приходил?
– И за этим тоже.
– Что ж, у тебя получилось. Быть может, когда-нибудь сивы вспомнят о тебе с благодарностью
Машиш вдруг встал, подошел к Мартину и медленно поднял верхние лапы на уровень груди, повернув их ладонями вперед. Так ящеры прощались с близкими родственниками.
– Ты мне понравился, Мартин. Но больше мы не увидимся. Такова неразумная жизнь, которую ты хочешь изменить.
Узок мир вождя полудикого племени по сравнению с тем, что довелось повидать Мартину. Но оба, и схай, и землянин, в тот миг испытывали сходные чувства. Чувства ведь питаются ощущениями, они вырастают не из интеллекта, их характер мало зависит от количества логически накопленных знаний. В гораздо большей степени они складываются под влиянием великого подсознательного чутья на плохое и хорошее. Чутья на добро, если угодно. Чутья, присущего любому мыслящему существу, где бы оно ни возникло. Добро – это просто, как и Мосос. Добро – это то, что самому хочется получать от окружающих. Вот и все.
