Сашка преувеличивал: институт выбрали для Кати не мы, а он. Катя долго не знала, куда пойдет учиться. Но потом подружилась с Сашкой, и как-то само собой решилось, что она тоже пойдет в медицинский институт. С Катиной памятью ничего не стоило выучить названия трех тысяч костей и несколько сотен мышц. Если бы дело было только в этом. Катя могла бы стать врачом через неделю. Сашка говорил: «С Катиной памятью и моей эрудицией через пять лет я буду профессором, а она моим ассистентом». Катя не обижалась. Я подозревал, что она вообще не могла обижаться. Бывают такие счастливые люди.
– Ничего особенного, – сказала Катя. – Все очень хорошо получилось. Сестра говорит: при воинских частях бывают вольнонаемные врачи. Во время войны кого-нибудь из вас обязательно ранят, и я буду лечить.
Катина сестра работала официанткой в «Поплавке». А прежде она работала в столовой для летчиков. Она, конечно, знала, бывают вольнонаемные врачи в воинских частях или нет.
– Видали, какая голова? – спросил Сашка. – А сердце? Вы когда-нибудь видели такое сердце? Мы еще не сдали последнего экзамена, а она уже мечтает, когда кого-нибудь из нас ранят.
– Это же если будет война, – сказала Катя.
Инка, заложив руки за спину, рассматривала тополя. Она запрокидывала голову и накрест переставляла ноги. Раз Инка что-то внимательно разглядывала, значит, ее очень интересовал разговор, но признаться в этом она не хотела.
– Идет, – сказал Витька и отошел от калитки.
Вышла Женя. Мы пошли вверх по улице. Ходили мы обычно так: впереди девочки, а шагах в двух за ними мы. Но это не мешало нам разговаривать.
– Расскажите толком, о чем вы договорились с дядей Петей? – спросила Женя.
– Володя, о чем мы договорились?
– Мы же рассказывали: ни о чем. Он сказал, чтобы мы не дурили Витьке голову.
– Это мы слышали… Витьку бить он по крайней мере больше не собирается?
– Советую спросить самого дядю Петю. Меня, во всяком случае, он хотел ударить. Володька не даст соврать. Если бы я не остановил его взглядом, синяк мне был бы обеспечен. Я посмотрел ему в глаза, и он понял: бить меня опасно.
Я немного отстал и оглядел сзади Сашкины штаны. Сашка забеспокоился.
– Ты чего? – спросил он, пытаясь разглядеть, что у него сзади на брюках.
– Нет, ничего, – сказал я. – Просто смотрю, нет ли дырок. Ты так отползал, что могли быть дырки.
– Чепуха. За мои брюки можешь не беспокоиться.
– Надоело, – сказала Женя. – С вами невозможно говорить серьезно.
– Этих серьезных людей я бы топил в море, – ответил Сашка. – Что я могу сказать за чужого папу? Я за своего не могу поручиться.
