— Господь решит, что для тебя подвиг.
* * *
Лес был пропитан солнцем. На высоких травинах блестела роса. Солнечные блики прыгали по встревоженному глянцу родника. Брагода пил с ладоней, обливаясь искрящимися струями. Легкой дрожью прошел по листве ветерок, потерялся в нехоженной лесной густоте.
Уцепившись рукой за ветку, воин поднялся с колен. Ветки сомкнулись за спиной Брагоды, и лес проглотил его. Едва Брагода скрылся, как за его спиной поднялось из валежника странное существо в трепанном меховике и со вздыбленными космами. Тревожно закричала птица, спорхнув с ветки. Брагода замедлил шаг, неожиданно и резко обернулся. Сзади не было никого, только чуть покачивались задетые им ветки. Легко перепрыгивая через торчащие корневища, Брагода стал двигаться быстрее. Он не оборачивался. А там, сзади, за ним неотступно следовала всклокоченная тень. Медленно и как бы невзначай Брагода потянулся к луку. Все остальное не заняло и мгновения. Брагода бил стрелой с колена назад. Он знал куда сажает стрелу, и ему не нужно было ее отцеливать. Эта рука и этот глаз в стотысячный раз соединились через невесомое древко с подрезанным хвостовым подкрылком. Тот попытался дернуться, но стрела пригвоздила край его рваного наплечья к дереву. Прямо перед глазами берложника поплыл размытый силуэт чужака. От него отделилось холодное и зацепистое, как змеиный глаз, острие наконечника. Стрела сидит на тетиве. Сидит неподвижно, влившись леденящим взглядом прямо в грудь лесному человеку, у которого подкашиваются ноги. Со второй стрелой Брагода медлит.
— Не стреляй, слышишь, чего тебе надо?
— Ну-ка скажи мне, где тут твои сородичи осели?
В этот момент сзади послышался удар тетивы. Брагода инстинктивно рванул вниз. Стрела прошла у него под плечом. Брагода обернулся. Стреляли сверху, но зеленое буйство листьев скрывало лучника. Брагода выдержал момент. Он был как на ладони. Тот, сверху, наверняка уже перехватил новую стрелу. Теперь пора! Предупреждая стрелу, Брагода метнулся в сторону. Как раз вовремя! Брагода взял стрелка легко, почти сразу его заприметив. Тело рухнуло в кусты, снося на своем пути тонкие стебли. Чуть перестоял Брагода, наблюдая эту картину. На одно мгновение перестоял. Нож ударил сзади, распорол одежду, но застрял в складках.
— Крепкая рука! — отметил про себя Брагода. Воин обернулся, широко взяв локтем назад. Сокрушение хрупких оконечностей лица Брагода ощутил даже через толстый наруч. Брагода хотел подправить откинутую голову противника еще одним ударом, но осекся, решив больше не поворачиваться в том направлении спиной. Кругом стоял непроницаемо темный лес. Солнце бродило где-то сверху, оставляя затаенные поляны во влажной дремоте. Брагода не был язычником, если бы подарил противнику память об ударе ножом. Кулак, даже в смертельном поединке не может взять на себя честь поквитаться за оружие. Брагода привык мерой платить за меру потому, что это было по совести. Нельзя сказать, чтобы его противник обессилел, или был ослаблен положением. Он так и стоял, не выпуская из рук ножа. Однако, едва воин шагнул навстречу, разбойник бросил нож и закрыл лицо руками.
