Наконец, капитан подымает взгляд, словно впервые нас всех увидел.
— А где остальные? — спрашивает он у одного из охранников.
— В палатке лазарета, вашбродь, — говорит охранник.
Капитан подымает брови.
— Что-нибудь серьезное?
— Никак нет. Всего лишь несколько синяков и шишек. Кроме того…
Охранник колеблется и глядит на меня, и я понимаю, что пора высказаться и мне.
— Я сказал солдатам, что им следует дать себя заштопать и позволить мне сперва поговорить с вами, капитан… Ваше благородие, — говорю я. — Понимаете, драку-то ведь начали мы с Нунцио, а отделение просто подключилось позже, помочь нам выбраться… поэтому я подумал, что… ну, поскольку ответственность лежит на нас…
— Вы можете подтвердить это? — обращается капитан к тому же охраннику, обрывая мою речь.
— Так точно, ваше благородие.
— Отлично. Пошлите извещение в лазарет. Скажите остальным бойцам отделения, что они могут, после того как залечат раны, вернуться в свои казармы. Сержант Гвидо и капрал Нунцио берут на себя всю ответственность за их действия.
— Слушаюсь, вашбродь, — говорит охранник, а затем отдает часть и выходит.
Это снимает некоторую часть груза с моей души, так как меня немного беспокоило, не втравлю ли я команду в неприятности из-за нашего гамбита. Некоторую часть, но не весь… так как остается вопрос, что же капитан намерен сделать со мной и с Нунцио. Это самый настоящий вопрос, так как наведенный на нас ровный взгляд капитана действительно непроницаем, то есть, попросту говоря, он не выглядит ни довольным, ни расстроенным… Хотя с чего ему быть довольным в такой ситуации?
— Вам известно, — говорит наконец он, — что меня вызвали прямо со сцены для разбирательства с этим делом? Да притом еще когда в моем последнем выступлении одна песня?
— Никак нет, — говорю я, потому что и правда этого не знал.
Однако это простое заявление объясняет две вещи, вызывающие у меня безмолвное недоумение. Во-первых, это довольно броский наряд… который хоть и очень великолепен, но решительно не по уставу. А во-вторых, снимает любые сомнения, какие у меня могли завестись по поводу испытываемого капитаном уровня благожелательности по отношению к нам… каким бы там ни был непроницаемым его взгляд.
— Согласно этому рапорту, — говорит он, снова глядя на бумагу, — вы двое участники, если не настоящие зачинщики, драки в баре, не только со штатскими, но также и с местной полицией. Хотите что-нибудь добавить к этому?
— Одна из этих штатских пыталась ограбить одного из нашего отделения, — говорю я.
