Птурс заворочался в темноте, сказал:
– Прощаться надо, камерады. Я… это… я горжусь, что с вами летал. Лучше сдохнуть в приличной компании, чем…
Лязг протеза оборвал его.
– Ты погоди прощаться, – послышался спокойный голос Кро. – Маниту мне шепчет, что нам еще рано в поля вечной охоты. Даже мне, старику… А вам, чечако, в них и вовсе делать нечего.
Включилось аварийное освещение, ожил один тактический экран, но разглядеть, что творится в окружающем пространстве, было невозможно: мрак и холод отступили перед ослепительным огнем, вспышками взрывов и облаками светящегося газа. Из этого хаоса явилось нечто длинное, с бесформенными рваными краями, проплыло по экрану и скрылось за нижним обрезом. Вальдес признал кусок дредноутной брони с торчавшим вкось ребром и развороченной башней плазменного метателя. За ним последовали новые обломки, летевшие железной тучей: погнутые кольца гравитаторов, решетчатые фермы, броневые плиты, внутренние переборки, мелкий мусор и, наконец, часть гигантской трубы – не иначе, как от разгонной шахты дредноута. Расталкивая этот хлам защитным полем, показался бейри, и в рубке зазвучал знакомый голос:
– Эй, на «Ланселоте»! Как вы, камерады?
– В порядке, Гош. – Вальдес пощупал ребра, оглядел свой экипаж и уточнил: – Кажется, мы без особых потерь. Если не считать орудий, двигателей и других причиндалов.
– Что там у вас творится? – пробурчал Птурс, энергично массируя загривок. – На экране – бой в Крыму, все в дыму… Ни черта не разобрать!
– «Рамсес» и «Ганнибал» дроми потрошат, – пояснил Фуа. – Обоих, и дредноут, и того, что поменьше. А мне велено оказать вам помощь, если вы еще живы.
– А если нет?
– Тогда извлечь ваши трупы для оказания посмертных почестей и торжественной кремации на базе. Так распорядился Адмирал.
Собственно, у Адмирала Монтегю Ришара не имелось на Данвейте никаких командных прав, кроме как над «Рамсесом», его штурмовым кораблем. Формально столичной базой и всеми боевыми единицами, приписанными к ней, командовал Планировщик с помощью штаба из восьми сервов-Регистраторов. На базах в Шире и Тане были свои Планировщики, и временами три интеллекта объединялись для решения проблем особой сложности – скажем, для стыковки с другими планетарными флотами. Что до Ришара, то он не являлся ни адмиралом, ни даже коммодором – в последнюю войну на Флоте Окраины он дослужился лишь до капитана рейдера «Гасконь». Но не было сомнений, что если бы война продлилась еще десяток лет, все высшие чины, вместе с наградами и славой, украсили бы Монтегю Ришара, прозванного Адмиралом. Он был прирожденный стратег и командир, фактический лидер Патруля, и ни один Планировщик на Данвейте не оспаривал его приказов. Люди-бойцы нуждались в вожде, и только полководец-человек мог занимать подобную вакансию.
