– Ты что-нибудь ела? – поинтересовался он.
– Да, – соврала я. – Я невероятно много ем.
Он нашел дюжину красивых ракушек, и ссыпал их мне в ладони, как искатели бриллиантов или золотодобытчики в книгах обращаются с сокровищами. Он снова улыбался милой застенчивой улыбкой.
– Давай поищем безветренное место, – предложил он. – Я знаю тут одно неподалеку.
Он привел меня в небольшую лощину между дюнами, поросшую свежей зеленой травой. Песок лежал ровными волнами, показывая, что тут давным-давно не ступала нога человека. Я легла на живот, подперев голову ладонями, с удовольствием зарыв ступни в песок. Он посмотрел на меня со странной серьезностью, потом дотронулся пальцем до моей щеки и нежно обвел линию подбородка.
– По-моему, у тебя самая красивая на свете шея, – сказал он. – Я вижу каждую вену и жилку, которые бьются под кожей.
Я не ответила, а он продолжил ласки.
– Не понимаю.
– Что?
– Почему такая девушка ходит одна по берегу, и за ней не вьется целая ватага поклонников.
– Случай. Я люблю одиночество.
– Когда я был маленьким, то мы всегда проводили лето в Фансе, и я тоже любил гулять один по берегу. Какая бы ни была погода. Когда завывал ветер и бесновались волны, я громко пел, пел, пока мне не начинало казаться, что легкие вот-вот разорвутся. Пел всякие дурацкие слова на какую-то несуществующую дикую мелодию. Что-нибудь вроде «Дин-до, бу-ум, бабах!» Понимаешь?
– Да, отлично понимаю. Он подвинулся ближе.
– Хелен, я так рад, что мы нашли друг друга.
– Правда?
– Да. Представь себе, что я не пошел бы в тот вечер на танцы и не встретил бы тебя.
– Значит встретил бы кого-нибудь другого.
– Нет, никогда – клянусь.
Он наклонился и поцеловал меня. Сначала осторожно – уголками губ, потом сильнее, крепче. Его рука оказалась у меня на плече, а потом возле груди и пробралась под желтый купальник. Во мне вспыхнуло белое пламя. Если бы он знал, как рвалось мое сердце! А рука находила новые и новые дорожки – двигаясь нежно, почти удивленно, а я проваливалась в огонь. Как я могла соблюдать свое правило – не допускать парня выше двух дюймов над коленом, – когда лежала почти обнаженная в его объятиях, и все было совсем не так, как обычно? Я все-таки попыталась оттолкнуть его, но рука тут же требовательно вернулась назад, а губы не оторвались от моих губ. Я вся горела, пылала. Мне представлялось, что я участвую в каком-то странном поющем танце, в ушах звенели скрипки. Казалось, солнце было везде, а море лизало нас своими солеными ласковыми волнами. Когда рука спустилась ниже к бедрам и проникла под купальник, я думала, что умру от возбуждения.
