– О чем можно говорить так долго? – возмущалась она.
– Не знаю.
Череп ушел вместе с Ремо. Сальваторе, скорее всего, укрылся в своей комнате. Барбара уселась рядом:
– Наверное, что-то случилось.
Я пожал плечами.
Она посмотрела на меня:
– Ты чего?
– Ничего. Устал.
– Барбара! – Анжела Мура выглянула из окна. – Барбара, ступай домой.
Барбара спросила:
– А ты когда придешь?
– Скоро. Ступай.
Барбара помахала мне рукой и печально ушла.
– А когда моя мама выйдет? – спросила Мария у Анжелы Мура.
Та посмотрела на нас и сказала:
– Идите домой и поужинайте сами, скоро она придет. – И закрыла окно.
Мария отрицательно покачала головой:
– Никуда я не пойду, буду ждать здесь.
Я поднялся:
– Пойдем, так будет лучше.
– Нет!
– Пошли, пошли. Дай мне руку.
Мария скрестила руки на груди:
– Нет! Я останусь тут на всю ночь, мне все равно.
– Дай мне руку, ну-ка!
Она поправила очки и поднялась:
– Только спать я не буду.
– Ну и не спи.
И, рука в руке, мы вернулись в дом.
Они кричали так громко, что мы проснулись.
Мы уже ко всему привыкли. К ночным собраниям, к шуму, к разговорам на высоких тонах, к битью посуды, но на этот раз они уж очень громко кричали.
– Чего они так орут? – спросила Мария, лежавшая в кровати.
– Не знаю.
– А сколько времени?
– Поздно.
Была глубокая ночь, в нашей комнате стояла темень.
– Попроси их прекратить, они не дают мне спать, – пожаловалась Мария. – Скажи, чтобы кричали чуть тише.
– Я не могу.
Я пытался расслышать, о чем они говорят, но голоса смешивались в общий ор.
Мария перебралась в мою постель:
– Я боюсь.
– Они тоже боятся.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что кричат.
В этих криках слышалось шипенье разъяренных ящериц.
Ящерицы, когда не могут спастись бегом и чувствуют, что их вот-вот схватят, разевают пасть, надуваются и шипят, стараясь напугать тебя, потому что они сами тебя боятся, ты огромный, и последнее, что им остается, – попытаться спастись. А вдруг тебе неизвестно, что они добрые, что ничего плохого не делают и ты их не тронешь.
Дверь открылась. На мгновение комната осветилась. Я увидел темную фигуру мамы и за ней старика.
Мама прикрыла дверь:
– Вы проснулись?
– Да, – ответили мы хором.
Она зажгла лампу на комоде. В ее руке была тарелка с хлебом и сыром. Она присела на край кровати.
– Я принесла вам поесть, – сказала она уставшим тихим голосом. Под глазами были темные круги, волосы в беспорядке, она выглядела постаревшей. – Покушайте и постарайтесь заснуть.
– Мама?.. – начала Мария. Мама поставила тарелку на колени.
