– Куда это?
– На гору.
– Какую гору?
– Где заброшенный дом. Рядом с фермой Меликетти.
Я поднялся. Мышцы внезапно напружинились, сильно забилось сердце, и сжался желудок.
– И что там делать? Потом, это далеко. А если пойдет дождь? – возразила Барбара.
Череп повернулся к ней:
– Если пойдет дождь, то мы станем мокрыми, понятно? А тебя никто не просит идти с нами.
Но и Ремо явно не горел энтузиазмом.
– Зачем нам туда идти?
– Полазим по дому. В прошлый раз там был только Микеле.
Ремо о чем-то спросил меня.
Я посмотрел на него:
– Что? Я не понял.
– Есть там что-нибудь интересное в доме? – переспросил он.
– Что?
– Что интересного в доме?
Я не мог говорить: у меня пересох рот. Прохрипел:
– Ничего интересного… Я не знаю… Немного старой мебели, кухня, всякие вещи…
Череп спросил Сальваторе:
– Пойдем?
– Нет, я не хочу. – Сальваторе потряс головой. – Барбара права – это далеко.
– А я пойду. Там мы можем устроить нашу секретную базу… – Череп взял велосипед, прислоненный к трактору. – Кто хочет, за мной. Кто не хочет, остается. – И спросил Ремо: – Ты как?
– Я иду. – Ремо поднялся и спросил Барбару: – А ты?
– Если только никаких соревнований.
– Не будет соревнований, – заверил ее Череп и снова спросил Сальваторе: – Ты точно не едешь с нами?
Я молча ждал.
– Я – как Микеле, – ответил тот и, глядя мне в глаза, спросил: – Ты что решил, едешь туда?
Я поднялся на ноги и сказал:
– Да, еду.
Сальваторе спрыгнул с трактора:
– Ладно, поехали.
Мы опять ехали в сторону холма, все вместе, как и в прошлый раз, вытянувшись в цепочку. Недоставало только Марии.
Атмосфера давила, небо было неестественного пунцового цвета. Облака, висевшие прежде над горизонтом, были теперь прямо над нами, огромные и мрачные. Мутно, словно сквозь ширму, светило солнце. Было ни жарко, ни холодно. Дул ветер. По обеим сторонам дороги и по полям, словно шашки на доске, стояли рулоны соломы. Участки, где не прошли комбайны, переливались волнами растрепанных колосьев.
Ремо с опаской посмотрел на горизонт:
– Сейчас хлынет.
Чем ближе был я к холму, тем хуже себя чувствовал. На желудок давила тяжесть, в животе перекатывались остатки завтрака. Не хватало воздуха, пот ручьями стекал по шее.
Что я делаю? С каждым оборотом колеса на кусочек уменьшалась моя клятва.
«Слушай меня, Микеле, ты не должен больше ходить туда. Если ты вернешься, они его убьют. И в этом будешь виноват ты».
«Я никогда туда больше не вернусь».
«Поклянись моей головой».
«Клянусь».
«Скажи, клянусь твоей головой, что больше никогда туда не вернусь».
