Вот что я должен сделать.
Я встал на четвереньки, затем лег на живот и пополз. Кругом падали обломки кирпичей и штукатурки. Легче, легче, легче, как ящерка, повторял я себе. Я чувствовал, как шатаются подпорки. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем я добрался до нужной двери живым и здоровым.
Я открыл ее. Она была последней. На противоположной стене комнаты я увидел окно, выходившее во двор. Огромная ветка доставала почти до самой стены. Осталось немного. В этой комнате также обвалился пол, но только наполовину. Другая часть еще сопротивлялась. Я использовал уже проверенный метод: пробираться, прижимаясь к стене. Ниже в полумраке я рассмотрел комнату. Следы огня, вскрытые жестянки из-под помидоров и пакеты из-под макарон. Кто-то, судя по всему, недавно здесь побывал.
Я без приключений добрался до окна и выглянул во двор.
Это был маленький дворик, обнесенный полуразрушенной каменной стенкой, которую подпирали деревья. Было видно треснувшее бетонное корыто, ржавая стрела лебедки, кучи поросшего травой строительного мусора, газовый баллон и матрас.
Ветка, по которой я мог спуститься, была рядом, на расстоянии метра. Недалеко, однако, чтобы перебраться на нее, следовало прыгнуть. Она была толстой и изогнутой, как анаконда. Длиной около пяти метров. Она должна выдержать мой вес. По ней доберусь до ствола, а там найду, как спуститься на землю.
Я забрался на подоконник, перекрестился и прыгнул, вытянув вперед руки, как гиббон в амазонских джунглях. Я приземлился животом на ветку, попытался обхватить ее, но она оказалась очень толстой. Я задергал ногами в поисках опоры, но не нашел. И начал соскальзывать, пытаясь вцепиться в кору ногтями.
Спасение находилось прямо перед носом. Ветка потоньше торчала в десятке сантиметров.
Я собрался, сделал рывок и обхватил ветку обеими руками.
Ветка оказалась сухой. Она сломалась.
Я грохнулся прямо на спину. Остался лежать не двигаясь, с закрытыми глазами, уверенный, что сломал себе шею. Хотя боли не чувствовал. Я лежал, распростертый, замерев, сжимая в руках злополучную ветку, пытаясь понять, почему мне не больно. Может, я стал паралитиком, из тех, кто ничего не чувствует, даже если об их руку гасят сигарету или втыкают вилку в бедро.
Я открыл глаза. Некоторое время рассматривал гигантский зеленый зонт дубовой кроны, нависавшей надо мной. Солнце, сиявшее сквозь листву. Нужно попытаться поднять голову. Я ее поднял. Я выбросил дурацкую ветку. Потрогал руками землю. И понял, что лежу на чем-то мягком. Матрас.
