Рост вооруженных сил свидетельствовал о внимании правительства к национальной безопасности. Явное пренебрежение флотом (составной части армии, а не независимого формирования) и всепоглощающий интерес к развитию наземных сил подчеркнул в основном оборонительную позицию режима относительно внешнего мира, а именно – серьезную озабоченность курдскими волнениями и необходимость сдерживания двух основных врагов Ирака – Иран и Сирию. Но в свете этих двух важных задач согласие с Москвой не оправдало ожиданий Хусейна. Предложив посредничество между Багдадом и курдами и между Ираком и Ираном, Москва не смогла добиться действенных результатов. Обеспокоенные улучшением советско-иракских отношений, Соединенные Штаты и Иран усилили свою поддержку курдскому мятежу. Это, в свою очередь, сделало Барзани непокорным как никогда. Он отверг предложение Саддама вступить в Национальный патриотический фронт, обвинил правительство в том, что оно не выполняет обязательств по Мартовскому манифесту, и возобновил партизанскую войну против иракских войск в Курдистане. Национализация нефти особенно разозлила Барзани, который рассматривал этот шаг как вопиющее нарушение манифеста, направленное на то, чтобы лишить курдов их права на богатую нефтью область Киркук. Таким образом, ничто не помешало ему ударить Хусейна по самому чувствительному месту.
– Курдская территория богата нефтью, – заявил Барзани, – и это наша территория. Она наша, и, следовательно, если мы ее занимаем, это не акт агрессии.
Посыпая соль на раны Саддама, он не преминул уточнить в интервью «Вашингтон пост» летом 1973 года, что он намерен сделать с нефтяными месторождениями Киркука, как только они будут возвращены «законным владельцам»: «Мы готовы сделать то, чего захочет Америка, если Америка защитит нас от волков. Если бы защита была достаточно надежной, мы могли бы контролировать Киркукское месторождение и отдать его в эксплуатацию американской компании».
Хусейну эти заявления продемонстрировали, что действительной целью Барзани была не автономия; что курдский лидер стремился к независимому государству, которое было бы связано с заклятыми врагами Ирака – Ираном, Израилем и Соединенными Штатами. Такой грозной перспективы совершенно нельзя было допустить, и Хусейн не преминул объявить о своей решимости воспрепятствовать распаду Ирака.
– Нам следует понять, – сказал он, – что наша страна навсегда останется в своих теперешних географических границах.
