Когда подошло время для свадебного танца молодых, диск-жокей вечера включил задушевную песню Сары Воен «Я схожу с ума по моему парню». Новобрачные кружились по площадке, устроенной на теннисном корте, и, когда у Мадонны взлетело платье, все могли полюбоваться на шелковую комбинацию кричащих тонов. Затем ее супруг позабавил толпу, как он выразился, «трехминуткой под Джона Траволту». Тем временем кое-кто из ближайших друзей Мадонны еще со дня ее безвестной и трудной юности в Нью-Йорке сплетничал о свадьбе и о том немногом, что могло бы сохранить этот брак. «Прошлые связи рвались, потому что шансы были неравные, — прикидывал Мартин Бергойн. — А тут — пятьдесят на пятьдесят, никто не сумеет давить на другого: она может учиться у него, а он у нее». Несмотря на оптимизм Бергойна, Пенн никогда не скрывал презрения к окружению Мадонны (особенно к Бергойну, присутствие которого в жизни Мадонны стало впоследствии причиной нескольких семейных скандалов). Для Пенна Бергойн с компанией были «психами, лесбиянками и гомосеками». И хотя их роман был одним из самых известных в истории шоу-бизнеса, даже для ближайших друзей Мадонны ее с Пенном сообщение для печати о помолвке прозвучало как гром среди ясного неба. Один из ее старинных друзей заметил: «Она никому из нас не сказала, что всерьез подумывает выйти за этого парня. Он всегда был таким агрессивным, несдержанным — временами становился просто невыносимым стервецом. Он никому из друзей Мадонны не нравился, и, кажется, она это знала».
Пока внизу веселились, наверху, в дамской комнате, многолетняя наперстница и гримерша Мадонны Деби Мейзер, известная всем как Деби М., пыталась счистить с платья блевотину Стива Рубелла. Рубелл, скандально известный в 1970-е годы владелец нью-йоркского ночного клуба «Студия 54», накануне перебрал снотворного, и по пути из отеля «Биверли-Хиллз» его стошнило в лимузине. Деби М. помогала еще одна нью-йоркская подруга Мадонны Эрика Белл. Зашла Паула Чикконе. Крася перед зеркалом губы, младшая сестра виновницы торжества бесилась от ревности. «Не могу поверить! Это должна была быть моя свадьба, а не ее! — вопила она. — Это я должна была прославиться! Такая карьера должна была быть у меня! Все должно было вертеться вокруг меня!» Подруги Мадонны почувствовали себя не в своей тарелке. «Если честно, — рассказывает Эрика Белл, — сцена была прямо из „Что случилось с Бэби Джейн?“ Дичь какая-то. Мы переглянулись и сказали что-то вроде: „Да нет, это она не серьезно“. Мы с Деби М., пятясь, вышли. С тех пор я все время боюсь, как бы Паула и впрямь не расправилась с Мадонной, до того она ревновала к успеху сестры». Среди всей этой круговерти Мадонна, подобно зоне затишья в центре тропического урагана, была совершенно спокойна. Несмотря на скептицизм своей нью-йоркской когорты, новобрачная умудрилась одним усилием воли заставить поверить практически всех присутствующих в то, что этот эксцентричный союз двух весьма темпераментных звезд может оказаться успешным. Судья Меррик, например, в это поверил. «Я чувствовал, что они любят друг друга не меньше, чем любая из пар, которые я сочетал браком, — сказал он, — а сочетал я не одну сотню». Тем не менее, бесконечная привязанность Мадонны к Пенну не помешала ей дать наказ своим адвокатам составить весьма жесткий брачный контракт. «У меня, конечно, куда больше денег, чем у него, — говорила она тогда друзьям, — и будет еще больше, когда это все закончиться». В конце концов, вся карьера Мадонны строилась на риске — правда, тщательно рассчитанном.
