Дорога, косноязычно воспетая печальником Радищевым, превратилась в многодневную автомобильную пробку. Незадачливый град Петров принимал высокопоставленных беженцев.
А московские Башни заселялись стихийно: по национальностям, по конфессиям, по интересам - Вьетнамская Пагода, Казачья Вежа, Вольный Эльбрус, Чайнатауэр, Сторожевая Башня (это баптисты), Академическая (это учёные), Первая, Вторая и так далее Беженские (это все подряд), Молодёжная, Учительская, Первые Долевики, Вторые Долевики, Тушинская Богадельня, Пик Коммунизма (это альпинисты), Свободный «Вилланж»…
Недостроенный «Москва-сити» освоили цыгане всего мира.
В семёрке сталинских «высоток» обосновался вообще чёрт знает кто.
Произошло окончательное решение квартирного вопроса. С москвичей была наконец-то снята столетняя порча.
Мир в ужасе взирал на безумный русский мегаполис и гадал, много ли там останется народу после первой зимы. Обильную гуманитарную помощь едва успевали разворовывать. Братскую руку протянула даже Монголия…
Но никто не мог представить, сколь хитра на выдумки голь, если её оставить в покое и предоставить самой себе.
«Как вы там живёте?» - ужасались москвичи, застрявшие в обычных домах с обычной инфраструктурой, то есть Кварталах, по-простому - Низовка.
«Нет, как вы-то в своих конурах существуете?» - ужасались обитатели Башен в ответ.
Из жалости взаимной проистекла большая польза.
«Счастье России в том, что мы умеем жить бедно», - сказал некогда академик Лихачёв.
Пошли в ход все альтернативные технологии, которым не давали дороги в прежнее время - селитро-кадмиевые обогреватели, термоцефалоиды, нанокрекинг, ламинарные биофильтры для атмосферной влаги, некробные культуры в переоборудованных бассейнах, теплоизоморфы, бестактные парадвигатели инженер-полковника Крюкова, селеновые гелионакопители, псевдодинамические полуподъёмники, капельное квазиосвещение. Пресловутая «машина Дина», воплощённая в металле, на практике научилась поднимать не только самоё себя, но и двух пассажиров. Некому было тормозить народную смекалку.
Между Башнями вёлся усиленный натуральный обмен опытом и научно-техническими хитрушками. Секретить тоже было некому, а жить хотели все. Возникла новая цивилизация, для которой всё никак не могли найти определения. «Дождался русский народ наконец самоуправления! - воскликнул в своём подмосковном имении прославленный мудрец и пророк. - Теперь и помереть не обидно!»
По весне притихшая Россия с удивлением и восторгом поняла, что сердце её продолжает биться, хоть и в некотором отчуждении от прочего организма. Чиновный столичный Петербург весьма огорчился и даже начал дерзко намекать на уплату налогов. Министрам надоело ютиться в сырых коммуналках и на задворках дворцов. Никаких налогов, конечно, не последовало. Питерская милиция получила приказ отлавливать и штрафовать «лиц московского происхождения».
