Маша смотрела с любопытством из калитки.
Когда Головень ушёл, Маша, давно хотевшая узнать вкус самогонки, слила остатки из чашек в одну.
- Ма-шка, мне! - плаксиво захныкал Топ.
- Оставлю, оставлю!
Но едва она опрокинула чашку в рот, как, отчаянно отплёвываясь, вылетела на двор.
Возле сараев она застала Ленку.
- А я, Ленка, штуку знаю.
- Какую?
- У нас за хатой партизаны яму через дорогу вырыли, а кто её знает зачем. Наверно, чтоб никто не ходил.
- Как же можно не ходить? - с сомнением возразила Ленка. - Тут не так что-то. И партизаны собрались и яму вырыли... Не иначе, как что-нибудь затевается.
Пошли осматривать свои запасы. Их было ещё немного: два куска сала, кусок копчёного мяса и с десяток спичек.
В тот вечер солнце огромным красноватым кругом повисло над горизонтом у колхозных полей и заходило понемногу, не торопясь, точно любуясь широким покоем отдыхающей земли.
Далеко, в соседней станице, приткнувшейся к опушке леса, ударил несколько раз колокол. Но не тревожным набатом, а так просто, мягко-мягко. И когда густые, дрожащие звуки мимо соломенных крыш дошли до уха старого деда Захария, удивился он немного давно не слышанному спокойному звону и, перекрестившись неторопливо, крепко сел на свое место, возле покривившегося крылечка. А когда сел, тогда подумал: "Какой же это праздник церковный завтра будет?" И так прикидывал и этак - ничего не выходит. Потому как престольный уже прошёл, а Спасу ещё рано. И спросил Захарий, постучавши палкой в окошко, у выглянувшей оттуда старухи:
- Горпина, а Горпина, или у нас завтра воскресенье будет?
- Что ты, старый! - недовольно ответила перепачканная в муке Горпина. Разве же после среды воскресенье бывает?
- О то ж и я так думаю...
И усомнился дед Захарий, не почудилось ли это ему, а ежели не почудилось, то не худой ли какой это был звон.
Набежал ветерок, колыхнул чуть седую бороду. И увидел дед Захарий, как высунулись из-за чего-то любопытные бабы из окошек, выкатились ребятишки из-за ворот, а с поля донёсся какой-то протяжный, странный звук, как будто заревел бык либо корова в стаде, только ещё резче и дольше.
Уо-уу-ууу...
А потом вдруг как хрястнуло по воздуху, как забухали возле скотины выстрелы и затрещали автоматные очереди... Позахлопывались разом окошки, исчезли с улиц дети. И не мог только встать и сдвинуться напуганный старик, пока не закричала на него Горпина:
- Ты тюпайся швыдче, старый дурак! Или ты не видишь, что такое начинается?
