Лобстер открыл глаза и почувствовал в горле ком, который мешал ему глотать. Он потер шею, еще не веря, что наяву, а не во сне повернул голову и увидел Хэ на стуле перед мониторами.
— Ты кричал, Лобстер, — сказала Хэ.
— Сколько времени?
— Десять минут третьего.
— Мне приснилось, что меня душат, — произнес Лобстер охрипшим голосом, сел на кровати, помолчал немного, думая, стоит ли рассказывать о Миранде, и соврал. — И еще, что я тебя убил.
— Горло болит? — спросила Хэ.
— Болит, — кивнул Лобстер.
— У тебя самая обыкновенная ангина. Это бывает. Особенно сейчас, когда на улице слякоть. Я тоже долго не могла привыкнуть к вашей зиме. Мерзла, болела. Теперь привыкла. У меня в сумке есть порошок. Китайский, очень хороший.
— Не надо, — мотнул головой Лобстер. — Я лучше содой пополощу.
— Ты что, обиделся?
— А как ты думаешь?
Хэ подошла к нему, присела на корточки, взяла его руки в свои.
— Лобстер, пойми одну простую вещь: есть работа, а есть наши с тобой отношения. Их не надо путать. Когда я на работе, я не могу с тобой разговаривать.
— Ну да, конечно, ведь ты человек системы! — Лобстер спрятал руки за спину. — А тогда ночью ты тоже была на работе? Может, тебе приказали со мной спать?
— Нет! — резко произнесла Хэ. — Ты не прав, так нельзя! Я с тобой абсолютно честна.
— Ладно. — Лобстер встал и пошел на кухню.
Он сделал себе полоскание с йодом, содой и солью, набрал в рот теплую жидкость, запрокинул голову… Мать оказалась права — заболел!
Прополоскав горло, Лобстер вернулся в комнату, сел за компьютеры. Хэ все еще сидела на корточках перед кроватью.
На экране правого монитора медленно крутилась голова отца. Теперь белесый подкожный жирок уже кое-где был покрыт глянцевой кожей. Лобстер щелкнул мышкой, и по экрану поплыли разноцветные рыбки.
— Кто это у тебя? — тихо спросила Хэ.
— Отец. Он умер, а я теперь его пытаюсь оживить. Метод Герасимова. Знаешь?
— Знаю. Странный метод.
— Какой уж есть. Других пока не придумали. — Лобстер не хотел разговаривать с китаянкой, он все еще злился.
Хэ подошла к нему сзади, осторожно положила руки на плечи.
— Ты хороший человек, Лобстер. Только странный.
Лобстер перевел мышку на левый монитор, щелкнул по ярлыку «стрелялки».
— Ты иди, я играть буду.
— Знаешь, я поняла: ты боишься женщин. Думаешь, я могу причинить тебе вред?
— Перестань, не боюсь я никого! — сказал Лобстер раздраженно.
— Боишься, я знаю. — Хэ стала мягко массировать его плечи. — И бежишь от них, как от чумы.
