В конце концов я дотащил его до агрегата - бурная лавина пузырей рванулась из воздушного шланга, когда он выплюнул загубник и не было способа вернуть его обратно без того, чтобы не отпустить самого водолаза. Впрочем, может быть, именно из-за того, что он стал задыхаться, мне стало чуть легче справляться с ним. Впрочем, не знаю.
Я втолкнул его в камеру, последовал за ним и запечатал дверь. Он почти смирился и начал поддаваться. Я сумел сунуть ему в рот загубник, а затем рванул сигнал подъема.
Мы начали подниматься почти сразу же, и хотел бы я знать, о чем думали в этот момент Бартелми и Дэвис.
Они достали нас очень быстро. Я почувствовал легкое дребезжание, когда мы наконец-то попали на палубу. Вскоре после этого вода схлынула. Я не знал, сравнялось ли к тому времени давление в камере с наружным, но переговорное устройство ожило, и послышался голос Бартелми - я как раз вылезал из своей амуниции.
- Через несколько минут двинемся, - сказал он. - Что стряслось? Насколько все серьезно?
- Азотное опьянение, - доложил я. - И Пол начал погружаться, и начал бороться со мной, когда я попытался вытащить его.
- Пострадали оба?
- Нет, не думаю. Он ненадолго потерял загубник. Но теперь дышит нормально.
- В таком случае, в каком он состоянии?
- По-прежнему "под мухой", я полагаю. И упадок жизнедеятельности, выглядит как... пьяный.
- Порядок. Можете уже освобождаться от вашего снаряжения...
- Уже освободился.
- ...и раздеть его.
- Уже начал.
- Мы радировали на остров. Медик прилетел и ждет в лаборатории. Впрочем, предупреждали, что ему необходима, главным образом, декомпрессионная камера. Так что мы медленно и осторожно доведем в ней давление до нормального на поверхности. Я займусь этим прямо сейчас... А у себя самого вы чувствуете какие-либо симптомы опьянения?
- Нет.
- Ладно. Вы покинете камеру через некоторое время... Вы что еще хотите мне сказать?
- Да нет, пожалуй.
- Тогда все в порядке. Теперь я свяжусь по радио с доктором. Если я вам понадоблюсь, свистните в микрофон. Он это выдержит.
- Ладно.
Я освободил Пола от снаряжения, надеясь, что он вскоре начнет приходить в себя. Но он не очнулся.
Он сидел, сутулясь, бормоча что-то с открытыми, но остекленевшими глазами, и то и дело улыбался.
Хотел бы я знать, что с ним стряслось. Если давление и в самом деле было снижено, он должен был прийти в себя почти мгновенно. Возможно, надо снизить давление еще чуть-чуть, решил я.
Но...
