До девятиэтажки на проспекте можно было добраться троллейбусом, но Татьяна выбрала такси - впервые она позволит себе проехаться не за чужой счет.
В подъезде никого не оказалось - добрый знак, и все идет, как нож по маслу. Лифтом она добралась до второго этажа и там столкнулась с бородатым брюнетом, выводившим на прогулку пару черных ризеншнауцеров. Непонятно, почему человеку трудно пройти пару пролетов пешком? С такой мыслью она поднялась до восьмого этажа, всматриваясь в неровности цементного пола и лестничных ступеней, исследуя подушечками пальцев поверхность перил.
Увлекшись, она не сразу заметила, что занозила безымянный палец. Тут же ей жаль себя, а беспокойство и неуверенность, как заноза, вторгаются и саднят.
К счастью, уже восьмой этаж, обитая клеенкой дверь с бронзовыми цифрами "4" и "5" и, один поверх другого, два звонка, из которых один не должен работать. Татьяна сосет кровь из ранки, а потом вдруг начинает нахально и быстро играть на кнопках звонков, как на клавиатуре баяна: до и си-бемоль (оказывается, оба работают), до и си-бемоль (ты неправ, Жорик, и абсолютный музыкальный слух может быть полезен, даже если у тебя есть слух гармонический), до и си-бемоль (и наслаждение безнаказанностью хулиганства), до и си-бемоль (и предчувствие расплаты за другую, куда более лихую проделку)!
Вот теперь можно перевести дух и успокоиться, оставить в покое ни в чем не повинные звонки, звоночки, звонища, подойти к окну, мурлыча под нос "Татьяна, русская душою...", и сквозь грязные стекла с трудом различить темную фигурку бородача с собаками и долгожданную парочку, выворачивающую во двор со стороны гастронома.
Дергается, сбивается на скачки сердце (из-за ее взбалмошности и в этот раз все могла сорваться), и требуется, требуется время, чтобы его успокоить, утишить, а фигурки уже у самого подъезда. Татьяна распахивает настежь окно и, явившись всему февралю, кричит: "Жорик, Жорик!", пропевая фразу из их общего незавершенного музыкального этюда (ла-ла, ла-ла-ла), и машет рукой онемевшим, задравшим головы зрителям.
Замысел свершился, все прямые сошлись в одной точке, и требуется ничтожный отрезок времени, чтобы приступить к отсчету этажей в обратном порядке, и вдруг догадаться, что там внизу никакой не Жорик, и восьмое место в плацкартном вагоне - наверху, а она с детства боится высоты, и следовало бы обменять билет,а впрочем поздно и все равно.
Гражданская война
- Замечательно выглядите, Андрей!
