18 июня 1941 (среда)
До немецкого нападения чуть больше трех суток. Сталин беседует с военными и военно-авиационными руководителями, проводя два совещания, причем, второе становится продолжением и развитием первого. Но сначала в кабинет приходят Молотов (20-00 - 0-30), затем Тимошенко и Жуков (20-25 - 0-30), Маленков (20-45 - 0-30), Кобулов (22-25 - 23-00). А в 23-10 появляются сразу пятеро: Жигарев, Шахурин, Яковлев, Петров и Ворошилов. Видимо в этот вечер было принято решение перенести срок занятия фронтового командного пункта штабом Киевского ОВО с 25 июня на 22 (для остальных срок остался старым - к 23 июня).
19 июня 1941 (четверг)
В Сталинском кремлевском кабинете нет приема, но в этот день произошло много событий, свидетельствующих о скором приближении войны.
По воспоминаниям маршала Баграмяна (с.81), утром 19 июня "из Москвы поступила телеграмма Г.К. Жукова о том, что Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь [ныне Тернополь]. Предписывалось сохранить это в "строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа". У нас уже все было продумано заранее..."
Штабы западных военных округов получили директиву Наркома обороны маскировать аэродромы, воинские части, склады, парки техники и рассредоточить самолеты на полевых аэродромах.
Флоты и флотилии получили приказ Наркома ВМФ перейти на оперативную готовность No 2.
Командование Ленинградского, Прибалтийского и Одесского военных округов получили распоряжение Наркома обороны в двухдневный срок отработать взаимодействие с Балтийским и Черноморским флотами.
Из воспоминаний бывшего командира советской военно-морской базы на финском полуострове Ханко С.И. Кабанова (численность гарнизона - 25 000 человек) (источник - мемуары адмирала Н.Г. Кузнецова "НА ФЛОТАХ БОЕВАЯ ТРЕВОГА", Москва, 1971, с. 64):
"Поздно вечером 19 июня через границу в Ханко прибыл советский полпред [посол] в Финляндии С.И. Зотов. Он сообщил, что надо ожидать начала войны с Германией и Финляндией... В течение 20-21 и в ночь на 22 июня все силы базы по приказу Военного совета Балтийского флота были приведены в полную боевую готовность..."
А вот этот факт очень странный с точки зрения гипотезы "неожиданного" немецкого нападения. Если принять во внимание то, что Сталин его не ожидал, то нарком обороны (догадывался он о чем-то или нет) самостоятельно попросить посла в Финляндии съездить к командиру военной базы не мог. А если знал и попросил, не сказав об этом Сталину, то почему он не отдал аналогичное распоряжение всем остальным частям и соединениям всех западных военных округов? А так как остальные части и соединения 19 июня подобного приказа не получили, получается, что посол в Финляндии выполнял какую-то особую миссию по приказу из Москвы. Ибо и он сам по личной инициативе тоже не мог поехать к командиру с предупреждением о нападении, которого в Москве не ожидали. Командир любой военной части никак не подчиняется гражданским чиновникам. Подчиняется он только приказам вышестоящих командиров. Но военная база в Ханко была на особом положении - вдалеке от своих на территории страны, которая может оказаться противником в войне. И если в Москве планировали начать войну в ближайшее время, то совершенно необходимо было предупредить об этом командира дальней военной базы. Причем, радиосвязь для этой цели использовать было опасно. Самый надежный метод - послать посыльного с устной информацией. Причем, логично, что посол предупредил не о немецком нападении, а просто о войне с Германией и Финляндией. Ибо начаться она может разными методами.
