- Вот эта травести - личная, близкая подруга Вити, - сказала Ева, - но мне кажется, что ненадолго. Отдельные признаки говорят, что плохи ее дела, у Дины есть основания для тревоги.
- Ему лет-то сколько, пятьдесят пять, кажется? - спросил Давид.
- А вы не знаете? Через два месяца будет пятьдесят шесть, - с оттенком гордости за возраст Карбаса или знание его сказала Ева хрипловато, послушайте, а вы кто? Вы не лихоимец, случаем?
- Нет, у меня к нему просто дело, я его и не видел никогда, Карбаса, ничего не знаю о нем.
- У него ноги нет, чтоб вы знали, правой, отрезали три года назад, что-то там сузилось в сосудах из-за никотина, я не знаю точно, ну они, врачи то есть, и отрезали по колено, как не было, - сказала Ева.
- Ничего себе,- сказал Давид и прихлебнул чайку, глядя на девушку на фоне окна с жужжащим от уличного движения стеклом.
- Надо на час назад часы перевести, если вы из России, - сказала она.
- Я на два в аэропорту перевел, чтобы наверняка было, и вообще они стоят батарейка кончилась, у нас дома с мамой трое настенных часов, так одни идут вперед, другие назад, а третьи стоят на без пяти час уже год, - сказал Давид.
- А что, эти часы из Гонконга, такие легкие, в цветках? - быстро спросила Ева.
- Да, а откуда вы ...
- Карбас прислал их вам с мамой? У него же был часовой магазин, как я сразу не догадалась.
- О чем? - спросил Давид.
- Что вы его сын, - сказала Ева.
- Так мне сказала мама, - объяснил Давид, - я его никогда не видел - он уехал до моего рождения.
Сам же Виктор Михайлович Карбас, по кличке Карабас, в это время, стуча каблуками и прочнейшей английской тростью малинового цвета по асфальту, обойдя вскрытый заспанными работягами тротуар, озираясь все еще прекрасными темными глазами хищника, напористо входил в небольшой ресторан недалеко от редакции. Хозяин этого места, в суровых чесучовых брюках, в фартуке, с могучими среднеазиатскими руками, заштрихованными волосом до обнаженных локтей, уже суетливо бежал ему навстречу, скаля золотые зубы.
- Как не совестно, Витя, где ты пропал, а, Витя? - спрашивал он, целуя гостя в щеки. Его полное лицо выражало радость, глаза сияли, он, кажется, любил Карбаса. Карбаса этого вообще люди всех полов часто и необъяснимо любили.
- Меня должны ждать здесь, - тихо сказал Карбас хозяину.
- Да, во втором зале, не волнуйся, все чисто, я проверил, Анзор тоже здесь, - сказал хозяин так же тихо.
Карбас проворно поднялся по трем ступеням во второй зал, поменьше метражом, поэлегантней, со столиками у беленых стен. В самом углу, за неряшливой пальмой в белоснежной кадке сидели два человека в расстегнутых пиджаках. Один постарше, рассеянный, другой помоложе, собранный и злой. Горела свеча в стеклянном колпаке, отбрасывая густую тень.
