Только сейчас Оля получила возможность внимательно рассмотреть одежду брюнета и убедилась, что, во-первых, она была безукоризненно подобрана, но при этом не бросалась в глаза, а во-вторых, она была запредельно дорогой. Запястье мужчины ее мечты украшал стальной швейцарский хронометр фирмы “Кротон” за пять тысяч долларов. Кузина видела часы этой марки в журнале “Вог”.
Обычный “новый русский”, желающий потрясти воображение сограждан своим неожиданно свалившимся богатством, наверняка купил бы здоровенные золотые часы, к тому же украшенные бриллиантами. Истинную цену “Кротона” знали лишь немногие. Кто же он такой? Загадочный богач, пытающийся выглядеть незаметным?
— Я хочу подать исковое заявление в суд, — сказал мужчина. — Вы можете составить его?
— Разумеется, — энергично кивнула головой Оля, надеясь, что он обратит внимание на ее роскошные, сверкающие после мытья каштановые локоны. — В чем именно состоит суть вашей проблемы?
— Я хочу подать в суд на писательницу Александру Маринину, — с расстановкой произнес брюнет.
— На Александру Маринину? — ошарашенно переспросила Оля.
— Именно так, — подтвердил брюнет.
— На эту Александру Маринину? — на всякий случай уточнила Оля, вытаскивая из сумочки мятый томик “Стилиста”.
От одного взгляда на книгу по щеке посетителя пробежал нервный тик.
— Уберите это, — попросил он, и в его ровном голосе прозвучали нотки с трудом подавляемого отвращения.
— Хорошо, — сказала Оля, запихивая “Стилиста” обратно в сумочку и стараясь выглядеть как можно более спокойной и уверенной в себе. — Какие именно претензии вы имеете к Александре Марининой?
— Беззастенчивое вмешательство в мою личную жизнь, — отчеканил брюнет. Было заметно, что он неоднократно проигрывал в воображении свою речь. — Я хочу подать на нее в суд за наносящее мне моральный и материальный ущерб публичное разглашение в ее книгах подробностей моей личной и в том числе интимной жизни.
Оля нервно вцепилась в авторучку. Здесь явно происходило что-то странное. Это что, розыгрыш? Вроде непохоже.
— Вы хотите сказать, что Маринина списала с вас какого-то героя своих книг?
— Она не списала с меня какого-либо героя. Она нагло и беззастенчиво описывает в книгах мельчайшие подробности моей жизни, причем она осмелилась вывести меня в качестве героя под моим настоящим именем. Она даже не погнушалась упомянуть о единственном факте супружеской измены, к сожалению, со всеми совершенно излишними и никому не нужными деталями. Вы представляете, какой ущерб она нанесла моему имиджу? Я уже не говорю о том, насколько подобная популярность вредит моей профессиональной деятельности. Это непростительно. Я хочу поставить точку во всей этой истории. Пусть она знаменитая писательница, пусть мафиозные издатели ее покрывают, но и на нее в конце концов должна быть управа!
