Конфликта было не избежать. "Убить - не убьет, но покалечит!", подумал я, и твердо ответил:
- Не понял! В своих делах мы сами разберемся...
Договорить я не успел - могучая длань качка ухватила меня за отворот пальто и потянула к себе, прямо перед собой я увидел гневно сведенные брови над маленькими, свиными глазками. И вдруг, неожиданно для себя самого, я резко ударил лбом прямо в эту жирную переносицу!
Детина разжал руку, удивленно потрогал нос, и тут из волосатых, широких ноздрей на белую майку хлынул такой мощный поток ярко-алой крови, что я даже вскрикнул от неожиданности.
Дрюня подбежал к своему "вышибале", протянул носовой платок:
- Жорик, вытрись вот!
- Да пошел ты! - рявкнул на него парень, запрокинул голову, и уже совсем другим тоном сказал, словно бы извинясь: - У меня нос с детства слабый! Сосуды лопаются!
И снова рявкнул, поворачиваясь к Дрюне:
- Сам разбирайся со своим должником! Я тебе не держиморда! Понял, лох поганый?!
Вокруг нас начал собираться народ, окровавленная майка Жорика притягивала взоры прохожих, и я решил, что надо линять. Но перед уходом я оттащил в сторону Дрюню, прижал его к железной стене ларька и медленно сказал, глядя прямо в глаза:
- Если ты ещё раз напомнишь мне о своем существовании, я оторву тебе голову, понял?
И добавил, вложив в голос все презрение, какое только смог:
- Дрю-юня-я!
В метро я все не мог успокоится - с одной стороны, радовала и наполняла законной гордостью победа над внушительным Жориком, а с другой мне стало жалко Дрюню, уж очень беспомощным и жалким выглядел он, распластанный по стене ларька, глядящий на меня своими широко раскрытыми, белесыми глазами.
"Может быть, человек последние копейки вложил в эти акции!", размышлял я, трясясь в вагоне: "Может, у него дома есть нечего, и детей нечем кормить!".
Правда, я тут же вспомнил, что Дрюня, в отличии от меня, ещё год назад ушел из нашего бесперспективного института в какую-то торговую фирму, и даже купил машину, значит, зарабатывал не плохо, да и жена его, "заслуженный" работник торговли, явно не бедствовала, поэтому жалость моя по немногу улетучилась, а чувство победы осталось.
Да и то сказать - первые положительные эмоции за последний месяц! Хотя, впрочем, наверное, все-таки вторые, первые были связаны с приездом Николеньки...
* * *
Николенькины "полпинты шнапсу" мы все же уговорили вечерком, после того, как мой одноклассник закончил свои "д-дела", съездил на вокзал и привез из камеры хранения свои вещи - латаный грязный рюкзак гигантских размеров и какие-то лыжи, плотно закутанные в кусок брезента.
