Он действительно мало изменился - после душа, побритый и причесанный, Николенька выглядел лет на восемнадцать-двадцать, этаким нескладным подростком, действительно - гусенок гусенком! От Николинькиной водки с утра пораньше я отказался - сработал внутренний контроль, если шампанское по утрам пьют аристократы или дегенераты, то водку - только дегенераты... Зато две банки курганской тушенки, тут же разогретые на сковородке и залитые тремя яйцами, пришлись весьма кстати - кроме этих даров "синей птицы удачи" - курицы, съестное в моем обшарпанном жилище отсутствовало, как понятие.
Во время завтрака Николенька с нескрываемой иронией разглядывал мое однокомнатное малогабаритное обиталище, после развода и дележа имущества больше всего походившее на келью отшельника, склонного к выпиванию алкоголесодержащих напитков. У меня не было даже телевизора! Катерина вывезла все, вплоть до вилок-ложек, а по поводу квартиру сказал: "Эту халупу в виде гуманитарной помощи дарю! А то пойдешь в вокзальные бомжи, с тебя станется, неудачник!".
О том, что квартира в конце восьмидесятых благодаря материальной помощи моих родственников была куплена мною же по кооперативной цене и являлась на сегодняшний день единственной более-менее дорогостоящей собственностью, принадлежащей мне, моя элитная супружница благополучно "забыла".
Сосед по площадке, Витька, который делил всех женщин на две категории - "бабы", и "бабы-дуры", относил Катерину ко второй, и я где-то был с ним согласен...
Тушенка с яичницей кончилась подозрительно быстро. Я думаю, мой ранний гость последний раз ел неделю назад. Насытившееся лицо Николеньки залоснилось, глазки стали масляными, и вся его внутрисодержащаяся ирония вылилась наружу в виде ехидных вопросиков, на которые он был мастер, и которыми, помниться, доводил учителей до нервных припадков.
- А что, с-с-тарик... - ласково вопрошал сытый Николенька, развалясь в единственном в квартире кресле: - ...Т-ты записался в кришнаиты? Т-твоя роскошная фатера п-похожа на убежище их в-великого Г-гуру !
- А ты что, там бывал? - лениво поинтересовался я, разливая чай.
- Я, с-старик, м-много где б-бывал! П-потом расскажу...
Правду сказать, легкая болтовня Николеньки радовала меня, как младенца погремушка - последний месяц, разведясь с Катериной и боросив бесцельно ходить на работу, где все равно уже год как ничего не платили, я совсем скис, два раза срывался в запойный штопор, обрюзг, плюнул на чистоту в жилище и начал поглядывать вниз с балкона с интересом человека, вдруг узнавшего, что у него спид.
