Из 18 человек, пришедших за справками вместе со мной, оказался принятым кроме меня, только один Вениамин Поляков, младший сын известного промышленника и финансиста, тайного советника Лазаря Полякова, окончивший с золотой медалью Катковский лицей в Москве. Все прочие остались за бортом. Среди них был и мой добрый приятель Борис Ратнер, имевший хорошие отметки, но не получивший медали. Получил отказ и мой будущий друг Соломон Шварц, впоследствии видный экономист и социал-демократ, - тогда именовавшийся еще Моносзоном.
У него была золотая медаль, но получил он ее не в Москве и не в московском учебном округе, а в Вильне, а по условиям приема окончившему среднюю школу в московском округе отдавалось предпочтение пред окончившими даже с медалью школу иного округа. К тому же Моносзон хотел попасть на медицинский факультет, куда труднее всего был доступ.
1901-ый год был исключительно неблагоприятен для искавших высшего образования евреев. Генералу Ванновскому, занявшему незадолго до этого пост министра народного просвещения, царский рескрипт поручил "коренной пересмотр учебного строя" и осуществление "сердечного попечения в школе". Но в действительности продолжали сохранять силу меры, предписанные предшественником Ванновского - убитым в феврале 1901 г. Боголеповым. Последний обнаружил, что установленная для евреев в столичных университетах 3-х процентная норма фактически превышена, - благодаря ходатайству разных влиятельных покровителей. И, среди других репрессивных мер, направленных против студенчества, Боголепов предписал "выравнять" число евреев-студентов до положенной для них законом "нормы". Практически это вело к сокращению "нормы" почти вдвое. Оставшееся в силе и после смерти Боголепова распоряжение это ударило тем чувствительнее по его жертвам, что, не будучи опубликованным, оставалось неизвестным до самого последнего момента.
С чувством горечи и незаслуженной обиды покидали мы канцелярию университета, в которую входили с такой беспечностью и молодым оживлением. К этому у меня присоединялось и ощущение некоторой неловкости перед товарищами за личную удачу: место рождения и обучения было независевшим от каждого из нас обстоятельством - счастливой или несчастливой случайностью.
Ко времени моего поступления в университет юридический факультет в Москве утратил былую славу и авторитет. Такие светила, как Чичерин, M. M. Ковалевский, Гамбаров, Муромцев, Чупров, Янжул, сошли со сцены, - одни умерли, других вынудили уйти.
