В лучшем случае вызовут кого-нибудь вроде меня. СПИД, или венера там, мало ли что.., тротил за пазухой или вши-людоеды в волосах, туберкулез, передающийся посредством умоляющего взгляда, чужая жизнь, оставленная без присмотра, - все эти легенды и мифы метрополитена, в бумажной обложке, в карманном формате.
Поэтому мне они достаются нетронутыми, в целости и сохранности. Если, конечно, я успеваю вовремя. Как правило, я успеваю - для того я и провела два года в учебном центре службы спасения на нижнем уровне.
Они делают это не так уж часто, в среднем - раз в два-три дня, так что работы у меня не так уже много.
Мальчики из дежурной части называют это "родами", в то время как горожане, те, кто использует подземку по назначению, перемещают себя во времени и пространстве, смотрят на это с тоской и страхом. Не все, конечно, но кое-что в этой жизни зависит от угла зрения.
Например, самое красивое, что я видела в своей жизни, - это как один металлический провод туго оплетает другой, проложенный по оси, скрытый внутри коаксильного кабеля. Ну, может быть, еще мех зверя на голове у человека. Ни одной из двух сестер никогда не увидеть разноцветных жилок, живущих тайной напряженной жизнью внутри кабеля, - только если кабель разрезать. Но тогда тайны больше не будет.
В моей секретной инструкции предстоящая мне сейчас процедура носит название долгое и преднамеренно бесмысленное - "оказание первой помощи при несчастных случаях в метро", служебная метафизика для меня и таких как я, которая тем и хороша, что манит, но не обещает. Хотя мне хватает и жаркого, чудесного привкуса чилийского перца во рту, чтобы быть абсолютно лояльной по отношению к инструкциям. Потому что меня сделали на совесть. Я говорю о чувстве элементарной благодарности.
Девочки разорвали пополам свою папку, когда я опустила бумажный стаканчик в урну и шагнула на ступени эскалатора. Через десять минут я была на месте. Я увидела эту женщину, как только отошел поезд, и толпа растеклась по проходам между колоннами. Она сидела на полу, опустив голову на скамейку, поджав ноги, спрятав их под длинной цыганской юбкой - нездешние лазоревые маки по грязному полю. Через плечо упал тонкий селедочный хвостик черных волос, перехваченных сверху и снизу аптечными резинками. Я узнала ее по могильной бледности кожи, по запавшему рту, может быть - по скрюченным в последней конвульсии пальцам рук, унизанным серебристыми копеечными перстеньками.
