Времечко в стране кружилось пасторальное. И израильскую лиру уважительно называли - фунт. Решили в батальоне Мотьке квартиру купить. С рыла по тыще - пупок не развяжется. Не в кабину ж невесту волочь - не блядь.
Марьян Павловский - Первый номер у Мотьки Бреслера - дежурил за инкассатора над тазом. Геморройный поляк, принимая конверт за номером 164, бурчал по-русски: "Цапнул мой Мотеле кота в мешке... Дурак-верхогляд". И попросил: "Придержите мне место. Я сегодня напьюсь!"
Военный раввин в бороде и погонах подполковника попоил вином из бумажного стаканчика молодых, Мотька топнул ногой и раздавил стакан. Под крики "ле-хаим" рав благословил застолье.
Пасхальная сказка утверждает, что еврейский народ прошел Красное море, как посуху. Весьма вероятно... Мы же, жестоковыйные славянские представители, изрядно промокли, переходя вброд винно-водочные потоки тель-авивского Дома солдата.
Очень красивые женщины танцевали с моими сослуживцами слоу. Красиво и нежно пела певунья с эстрады. Тихо играл оркестр.
Шоферюги обнимали жен, как невест. Что-то шептали им в уши. Женщины улыбались, и видно было, что не перечили. Не было драк. Даже дети не дрались.
Не узнавали мы Мотьку Бреслера после медового месяца.
Не мужик вернулся - утиль!
Канючил у ротных не посылать в рейсы с ночевкой. В шешбеш играть не хотел и однажды, уступив Марьяну и сев за нарды, уснул с открытыми глазами, так и не бросив кости.
- Посмотрите, что курва вытворяет?! - горевал Первый номер и скрипел зубами. - Кровь из мальчишки сосет!
Шофера посмеивались и скабрезничали.
А Мотька спал на ходу и заговаривался: Ципи, птичка моя! Пирожок, Бамба-Осем...
Комбат Милу вызвал КАБАНа. КАБАН приехал, взглянул на Мотьку и умыл руки.
- Любовь! - сказал КАБАН. - Делать нечего.
- Есть что делать! - сказал комбат и приказал диспетчеру оформить путевой лист на Синай.
- Мне нужны шофера, а не исполнители Песни Песней. Я это дело поломаю!
Так сказал комбат Милу.
- Хуюшки! - засомневался батальон.
- Посмотрим, - сказал полковник Милу, и Мотька выехал без второго водителя таскать "Тираны" по визе Рафиях - Бир эль Тмаде - Рафиях.
"Посмотрим", - решила рота "гимель" и задымила вслед за Мотькой на юг.
В Синае гудели маневры.
- Испугал бабу толстым хуем! - сказал Мотька Бреслер в конце недели, имея в виду козни комбатовы. - Работой меня не прошибешь! Спорю фунт за сто против целой роты, что еще до появления первой звезды Ципи смастерит мне горячую пенную ванну и вымоет патлы шампунем. Я буду кейфовать со стаканом виски в руке, и в нем будут плавать льдинки. Птичка прикурит мне сигарету "парламент", покроцает спину мочалкой и скажет: "Отмокай, я приготовлю ужин". И это будет настоящий субботний пир, и запах спелого чолнта смешается с ароматом моей Ципи, и мне останется только решить: до или после чолнта загнать птичку на рампу двуспальной кровати.
