На амбулаторный прием нашего профессора-сифилидолога пришла молодая женщина с запискою от врача, который просил профессора определить, не сифилитического ли происхождения сыпь у больной.
- Где у вас сыпь? - спросил профессор больную.
- На руке.
- Ну, это пустяки. Бывшие фурункулы. Еще где?
- На груди, - запнувшись, ответила больная. - Но там совсем то же самое.
- Покажите!
- Да там то же самое, нечего показывать, - возразила больная, краснея.
- Ну, а вы нам все-таки покажите; мы о-чень любопытны! - с юмористическою улыбкою произнес профессор.
После долгого сопротивления больная наконец сняла кофточку.
- Ну, это тоже пустяки, - сказал профессор. - Больше нигде нет? Скажите вашему доктору, что у вас нет ничего серьезного.
Тем временем ассистент, оттянув у больной сзади рубашку, осмотрел ее спину.
- Сергей Иванович, вот еще! - вполголоса произнес он.
Профессор заглянул больной за рубашку.
- А-а, это дело другое! - сказал он. - Разденьтесь совсем, - пойдите за ширмочку... Следующая!
Больная медленно ушла за ширму. Профессор осмотрел несколько других больных.
- Ну, а что та наша больная? Разделась она? - спросил он.
Ассистент побежал за ширму. Больная стояла одетая и плакала. Он заставил ее раздеться до рубашки. Больную положили на кушетку и. раздвинув ноги, стали осматривать: ее осматривали долго, - осматривали мерзко, гнусно.
- Одевайтесь, - сказал, наконец, профессор. - Трудно еще, господа, сказать что-нибудь определенное, - обратился он к нам, вымыв руки и вытирая их полотенцем. - Вот что, голубушка, - приходите-ка к нам еще раз через неделю.
Больная уже оделась. Она стояла, тяжело дыша и неподвижно глядя в пол широко открытыми глазами.
- Нет, я больше не приду! - ответила она дрожащим голосом и, быстро повернувшись, ушла.
- Чего это она? - с недоумением спросил профессор, оглядывая нас.
В тот же день, вечером, ко мне зашла одна знакомая курсистка. Я рассказал ей описанный случай.
- Да, тяжело! - сказала она. - Но в конце концов что же делать? Иначе учиться нельзя, - приходится мириться с этим.
- Совершенно верно. Но ответьте мне вот на что: если бы вам предстояло нечто подобное, - только представьте себе это ясно, - пошли ли бы вы к нам?
Она помолчала.
- Не пошла бы... Ни за что! - виновато улыбнулась она, с дрожью поведя плечами. - Лучше бы умерла.
А ведь она глубоко уважала науку и понимала, что "иначе учиться нельзя". Та же ничего этого не понимала, она только знала, что ей нечем заплатить частному доктору и что у нее трое детей.
