- Прошу обратить внимание. Это беременная матка с проросшим луком. Луковица вводится в шейку матки, прорастает. Корневая система пронизывает плод, после чего извлекается вместе с плодом. В удачном случае, разумеется. Неудачные попадают ко мне на стол или прямо на Ваганьково... Очень часто второе...
- Вы шутите... - отшатнулся партийный деятель.
- Я мог бы привести вам таких луковиц килограмм, - вежливо ответил Павел Алексеевич побледневшему деятелю. - Официальная статистика, и я не могу этого скрывать, совершенно не соответствует истине.
Начальник напрягся:
- Что вам дает право... Как вы смеете...
- Смею, смею. Если после криминального аборта мне удается женщину вытянуть, я должен писать ей в карточку "самопроизвольный выкидыш". Потому что, если я этого не сделаю, я посажу ее в тюрьму. Или ее соседку, у которой тоже малые дети, и половина этих детей и так безотцовщина. Луковка эта, поверьте, самый хитроумный, но не единственный метод прерывания беременности. Металлические спицы, катетеры, ножницы, внутриматочные вливания черт-те чего... йода, соды, мыльной воды...
- Перестаньте, Павел Алексеевич, - взмолился побелевший чиновник, вспомнив, что до войны и его жена прибегала к чему-то такому. - Хватит. Чего вы от меня хотите?
- Нужен указ о разрешении абортов.
- Вы с ума сошли! Вы что, не понимаете, что есть интересы государства, интересы нации. Мы потеряли на войне миллионы мужчин. Есть проблема восполнения народонаселения. Это детский лепет, то, что вы говорите, искренне заволновался чиновник.
"Не зря банку тащил", - подумал Павел Алексеевич. Разговор, кажется, качнулся в его пользу. Он правильно его начал, и надо было правильно его закончить.
- Мы потеряли миллионы мужчин, а теперь теряем тысячи женщин. Честный медицинский аборт не влечет риска для жизни. - Павел Алексеевич сморщился. - Видите ли, рост благосостояния сам по себе будет обуславливать повышение рождаемости... - Павел Алексеевич встретился с начальником глазами. Сколько сирот оставляют. Детские дома тоже, между прочим, из государственного бюджета кормятся... Надо разрешать. На нашей совести будет...
Чиновник скривил губы, сложились глубокие складки к подбородку:
- Уберите это... Там надо говорить. - Он указал рукой в небо.
- Так я вам оставлю препарат. Может, пригодится?
Хозяин кабинета замахал руками:
- Вы с ума сошли! Уберите немедленно...
- По неполной, по далеко не полной статистике двадцать тысяч в год. Только по России... - набычился Павел Алексеевич. - Вы за них отвечаете.
