– Долго ещё ехать?
– Теперь совсем близко, – пресс-секретарь обернулся к начальнику. – У Лысенкова домик на окраине, рядом с производственной зоной. Жена года два назад плюнула ему в морду, взяла ребенка и укатила к богатой тетке в Москву, сюда теперь и носа не кажет. Там он после развода живет один, место тихое. Поговорить нам никто не помешает. То есть, с этим боровом до нашего приезда уже поговорили и дом обыскали. Я им по сотовому из ресторанного сортира позвонил. Спросил: как успехи? Никак.
– Этот Лысенков не так глуп, чтобы обокрасть меня и, главное, после кражи даже не двинуться с места, даже не попробовать убежать. Ясно, что портфель взял не он. И вообще, я к Лысенкову всегда хорошо относился, доверял ему большие деньги и знал, что копейки не пропадет. Он совестливый хороший мужик.
– И я ему всегда доверял, – сказал Куницын, обрадованный тем, что подвернулась подходящая тема для разговора. – И человек он действительно хороший, порядочный. Такие порядочные люди в наше время подчистую вывелись, просто нет таких людей. Он скорее из своего кармана доложит, чем чужое возьмет. Нет, нормальный он мужик, просто-таки хороший.
Куницын говорил с жаром, настроением, отрывисто и веско, говорил так, будто спорил с самим собой или убеждал в своей правоте какого-то невидимого оппонента.
– Помню, занял он у меня сколько-то денег, так, гроши какие-то, я уж давно забыл о деньгах этих. А он вспомнил, отдал и ещё извинился за то, что задержал. Таких, как этот Лысенков сейчас и не встретишь, каждый гад под себя гребет.
– Точно, не встретишь, – машинально повторил Марьясов, размышляя совсем о другом, тряхнул головой, возвращаясь к действительности.
– Три года он курьером работал, а три года это не три дня, не три недели, – и ни одной накладки, копейки не пропало, значит, честный человек, честнейший, – продолжал пережевывать простенькую мысль Куницын. – Такие суммы через него проходили, просто огромные деньги, а копейки не пропало. Значит, можно ему верить, значит…
– Ни черта это не значит, – Марьясову уже надоело бестолковое словоблудие пресс-секретаря. – В том, что пропал портфель, виноват Лысенков, прежде всего он.
– Само собой, тут с него вины никто не снимает, – закипел, завертелся на сидении Куницын. – Чисто его вина, только его, недоумка этого, дебила. Наел морду, что блюдо ресторанное, все мозги жиром заплыли, заросли, только о своей гнилой утробе и думает, больше ни о чем. Свинья тупая, гнида. Ему же доверяли, за своего человека считали, а он… Утерся нами. И так со всеми окружающими. Жену бросил, ребенка. У него на первом месте собственная персона. Сволочь какая, тварь. Пробы ставить негде. Ладно, он ещё поссыт кровью.
