Но конец был счастливым, и снова толстячок всех смешил, и Вадим смеялся вместе со всеми.
Его только угнетала мысль, что после всего этого яркого и веселого он сразу покажется Лене очень скучным, будничным. О чем они будут говорить?
Когда все кончилось, как обычно, вызывали артистов, но Вадим уже потерял всякий интерес к ним. Он покорно стоял в проходе и хлопал, безучастно глядя на артистов, которые со страшно озабоченными лицами убегали со сцены и тут же возвращались, скромно и сладостно улыбаясь.
— А все же пустая вещица, — сказала Лена, когда они вышли на улицу. — Сегодня смеялись, а завтра и не вспомнят над чем. И музыка средняя.
— Да, — согласился Вадим. — В общем чепуха.
Он поехал на метро проводить Лену. Оба долго молчали.
— Вот так всегда, пересмеешься, а потом грустно отчего-то… — сказала Лена, зевнув.
У нее был усталый вид, и она то и дело закрывала глаза, покачиваясь на мягком сиденье. Вадим искоса поглядывал на нее. Она казалась ему еще красивее теперь — побледневшая, с длинными тяжелыми ресницами. Когда они вышли на площадь, Вадим сказал фразу, которую долго обдумывал в метро:
— Мы должны пойти с тобой на что-нибудь серьезное.
— Да, — Лена кивнула и переспросила: — Что?
— Я говорю: нам надо пойти на что-нибудь серьезное. В МХАТ, в Малый…
— А-а… Да, только времени теперь не будет. Коллоквиумы начались. У нас в понедельник Козельский?
Вадим кивнул.
— Я его так боюсь! Он придирается ужасно. И вообще он смотрит на нас свысока — ты заметил? Как на героев посредственного писателя. Лагоденко до сих пор ему не сдал?
— Нет.
— Вот видишь! Я так боюсь…
— А ты не бойся. Он к девушкам не придирается.
Снова замолчали.
— Ты, Вадим, странный стал на третьем курсе, — сказала вдруг Лена, — раньше такой простой был, всегда шутил. А теперь каким-то молчальником стал. И со мной держишься как новичок. Что с тобой, а?
— Это тебе кажется.
— Да нет! И Сережа заметил, мы с ним как-то говорили… А уж он-то тебя знает, слава богу!
Вадим не ответил. Он с тревогой и удивлением убеждался в том, что не находит слов для продолжения разговора. И вообще не находит слов — какая-то неуверенность, робость сковывала его движения, мысли, слова. Молча он злился, называя себя мальчишкой, но преодолеть это дурное и раздражавшее его состояние не находил в себе сил.
— Да, Сергей тоже это заметил, — повторила Лена. — Он даже высказал одно предположение… конечно, глупое…
Лена умолкла, закусив губы, как будто в замешательстве, но Вадим чувствовал, что она умолкла намеренно, ожидая, что он заговорит на эту тему или по крайней мере спросит: что за предположение высказал Сергей?
