Письмо это я писал тебе все утро. Вот и господин Ши-ми уже вернулся. Он зовет меня идти с ним. Вероятно, мы опять пойдем есть то, что здесь называют пищей. Потом я пойду к нашему почтовому камню – время уже подходит – и оставлю на нем письмо, чтобы оно вернулось на тысячу лет назад. А возможно, и найду на нем письмо от тебя.
С любовью вспоминаю о нашем прекрасном времени и о тебе, мой любезный Цзи-гу, —
твой Гао-дай.
(суббота, 24 июля)
Дорогой друг Цзи-гу,
я снова сижу в комнате дома господина Шу Ши-ми, хотя это не совсем дом, но об этом позже. Со времени моего последнего письма к тебе прошло два дня. Пока я остановился у господина Ши-ми, да благословит его Небо, – воистину он человек в самом высоком понимании слова, хотя по его внешнему виду этого не скажешь. С каждым днем мы понимаем друг друга все лучше. Он отвел мне одну из своих комнат. Хоть это и совсем крохотная комнатка – тебе она показалась бы величиной с лачугу батрака, – в ней я уже немного чувствую себя дома, прежде всего потому, что могу носить свое обычное платье. Выходя на улицу, мне приходится облачаться в ужасные тесные одежды, которые носят местные жители, – они называют их «Ко-тунь». Одежда Ко-тунь состоит из множества сложных и неудобных частей. Сначала натягивают тесные белые мешки на ноги и на туловище, потом два черных мешочка на ступни, потом надевают узкие серые штаны и куртку из тонкой материи со множеством пуговиц. Концы этой куртки (ее называют, если я правильно понял, Лю Ба-хуа) засовывают в штаны, а воротник, и без того неудобный, еще затягивают особой лентой, назначение которой мне пока неясно. Лента должна иметь определенную длину и свободно свисать с шеи. Такие ленты носят здесь многие мужчины, и я признаюсь тебе, что пока только благодаря им могу отличать мужчин от женщин, потому что женщины их не носят. Эти ленты бывают разного цвета. Та, которую господин Ши-ми дал мне, красная. Сам он носит синюю. Завязывают их на шее чрезвычайно сложным способом. У меня пока не получается, и господину Ши-ми приходится помогать мне. Пока я не знаю истинного назначения этих лент, но думаю, что они служат знаками различия рангов. Надеюсь, что красная лента хотя бы в какой-то мере соответствует моему званию мандарина четвертого ранга и начальника Палаты поэтов, именуемой «Двадцать девять поросших мхом скал». Но что означает синяя лента, которую повязывает господин Ши-ми, – высший ранг, чем мой, или низший? Я чувствую себя неловко оттого, что не знаю здешних рангов и званий, а потому не могу соблюдать правила поведения в общении с разными людьми. И язык я пока знаю слишком плохо, чтобы спрашивать о столь сложных вещах. Не думаю, чтобы у господина Ши-ми был ранг выше моего, потому что на мои поклоны он всегда отвечает совершенно такими же; однако при случае мне бы хотелось это узнать. Надеюсь лишь, что его ранг по сравнению с моим не слишком низок.
