– Позвольте выразить мои соболезнования по поводу смерти вашего отца, – сказал Крэддок, облизывая толстые губы и продолжая разглядывать фигуру Эйнджел.
– Благодарю вас, – неохотно отозвалась она, подбирая складки платья, чтобы обойти Крэддока. С проворностью, которую трудно было ожидать от столь грузного человека, он преградил ей дорогу.
– Уж теперь-то вам следует снова подумать о моем предложении.
Его самонадеянность привела Эйнджел в ярость.
– Я еще ношу траур по отцу, мистер Крэддок, – ледяным тоном ответила она, – и посему не собираюсь думать ни о каких предложениях. А теперь будьте любезны пропустить меня!
Крэддок хмыкнул, не отступая ни на шаг, и Эйнджел была вынуждена пройти так близко от него, что ощутила волны похоти, исходившие от его тела. Дойдя до кареты, она быстро нырнула в ее спасительную полутьму и, стараясь не видеть его хитрого и злобного лица, откинулась на бархатные подушки сиденья.
– О, папа, что ты наделал! – закрыв лицо руками, прошептала она.
С мучительной болью в сердце Эйнджел молча смотрела, как с круга аукциона уводили последних лошадей. Ей пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы присутствовать при этом. Родовое поместье Маклаудов искони славилось лучшими лошадьми к западу от Миссисипи, и почти каждый, кто пришел на аукцион, смотрел на Эйнджел с жалостью и сочувствием, когда двери конюшни закрылись в последний раз.
Крэддок составлял исключение. Держа свой котелок в руках, он бродил неподалеку от аукционного круга, стараясь оставаться незамеченным, и выжидал удобный момент, чтобы поговорить с Эйнджел. Заметив старого вдовца, девушка вздрогнула и с отвращением отвернулась. Неожиданно взгляд ее упал на Эльзу Лоринг, дородную немку, воспитывавшую ее с самого детства, и глаза Эйнджел посветлели от благодарности.
– Боже мой! – восклицала Эльза по-немецки, торопливо пробираясь к Эйнджел. – Этот старый стервятник все еще пытается склонить тебя к замужеству?
Как ни тяжело было горе Эйнджел, она не могла удержаться от улыбки, видя негодование Эльзы, полной коренастой женщины средних лет, у которой щеки были словно румяные яблоки, а смех громким и удивительно заразительным. Эйнджел было всего два года, когда умерла ее мать, Тереза Макклауд, и сколько она себя помнила, Эльза всегда была ей вместо матери.
У Эльзы и Ганса Лорингов было семеро своих детей, и Эйнджел всегда чувствовала себя частью их большой и дружной семьи. Вскоре Лоринги будут вынуждены покинуть Бель-Монтань, потому что у Эйнджел не было денег, чтобы платить слугам. И хотя Лоринги были как бы ее семьей, они не могли позволить себе работать у Эйнджел, не получая за это никакой платы.
