– Что ты имеешь против Нила?
Эйнджел увидела, как при этих словах брови Холта сошлись на переносице. Длинные пальцы крепче сжали вожжи, взгляд устремился на дорогу, петлявшую по склону горы.
– Ведь он твой брат, – настойчиво продолжала Эйнджел. – Если ты действительно считаешь меня своей женой, я имею право знать, в чем тут дело.
– Какая ты любопытная женщина, – пробормотал Холт, раздраженно взглянув на нее.
– Я не любопытная, просто хочу понять, почему ты так враждебно относишься к нему. На мой взгляд, он очень приятный молодой человек.
Холт ухмыльнулся.
– Твоя голубая кровь сродни его голубой крови.
Под тенью широкополой ковбойской шляпы, которую Холт нахлобучил на блестящие черные волосы, не возможно было разглядеть выражение его лица. Но Эйнджел чувствовала, что надвигается гроза, и приготовилась достойно встретить ее. Наконец, Холт вздохнул:
– Если ты действительно хочешь это знать, мы с Нилом всего лишь сводные братья, у нас были разные матери. Но тебе знать об этом незачем.
Ну конечно, это все объясняло! Вот почему они были совершенно не похожи друг на друга. Но к чему такая враждебность со стороны Холта? Эйнджел вопросительно молчала, и он нехотя пояснил:
– Мать Нила, Вирджиния, была замужем за Ар туром пятнадцать лет. Нил был их единственным ребенком. Когда мне было десять лет, Вирджиния умерла от чахотки, я помню ее похороны.
– Помнишь ее похороны... но каким образом? – озадаченно спросила Эйнджел.
– Я там был, – неожиданно низким голосом сказал Холт. – Артур заставил меня пойти на похороны из уважения к нему. Тогда я впервые и увидел Нила, он был всего лишь на год старше меня.
Только тут до Эйнджел дошел смысл сказанных Холтом слов, и на ее щеках вспыхнул яркий румянец.
– Но ведь ты тоже... Мерфи, – заикаясь, сказала она.
– О, Артур никогда не отказывался признать меня своим сыном, – совсем тихо произнес Холт. – Хотя ему потребовалось немалое мужество, чтобы объявить законным сыном метиса. Мне кажется, он по-своему любил мою мать. Но она так и не смогла жить с ним в его мире, так же как и я не могу жить в нем полностью.
Чувствуя себя виноватой в том, что всколыхнула своим вопросом печальные воспоминания и вызвала гнев Холта, Эйнджел молчала. Но ей было приятно услышать подтверждение своей догадки о том, что Холт действительно был наполовину индейцем, что отчасти объясняло загадочную атмосферу вокруг него.
Холт неожиданно ухмыльнулся:
– Теперь тебе должно быть понятно, почему я вполне допускал мысль о том, что у Артура могла быть где-то припрятана и третья жена.
