Результаты этих экспериментов превзошли все ожидания. Оказалось, что обезьяны действительно усваивают «слова» этих искусственных упрощенных языков, причем их лексикон весьма обширен: у первых подопытных животных он содержал сотни «слов», а в более поздних опытах достигал 2—3 тысяч! С их помощью обезьяны называли предметы повседневного обихода, их свойства (цвета, размеры, вкус и т п.), а также действия, которые совершают они сами и окружающие их люди. Они правильно используют нужные «слова» в самых разных ситуациях, в том числе и совершенно новых. Например, когда однажды во время автомобильной прогулки за шимпанзе по кличке Уошо погналась собака, она не спряталась, а, высунувшись из окна машины, начала жестикулировать: «Собака, уходи».
Обнаружилось, что обезьяна способна и к некоторым обобщениям. Усвоив жест «собака» на примере жившей рядом с лабораторией дворняжки, Уошо со временем стала обозначать им всех собак вообще, от сенбернара до чихуахуа, как живых, так и на картинках; даже услышав где-то вдалеке собачий лай, она делала тот же жест. Сходным образом, усвоив знак «ребенок», она стала применять его и к щенкам, и к котятам, и к куклам, и к любым детенышам в жизни и на картинках.
Обезьяны, как правило, охотно включались в процесс обучения. Первые знаки они осваивали в ходе усиленной и направленной тренировки с пищевым подкреплением, но постепенно им становилось достаточно одного одобрения экспериментатора. Они нередко изобретали и свои собственные жесты для обозначения важных для них предметов. Так, горилла Коко, любившая молодые побеги банана, называла их комбинируя два жеста – «дерево» и «салат», а Уошо, приглашая к любимой игре в прятки, характерным движением несколько раз закрывала ладонями глаза и быстро их отнимала.
Гибкость владения усвоенным словарным составом проявлялась и в том, что для обозначения одного и того же предмета, название которого им не было известно, обезьяны использовали разные знаки, описывающие разные их свойства. Так, шимпанзе Люси при виде чашки делала жесты «пить», «красный», «стекло», которые четко описывали именно эту чашку. Не зная нужных «слов», она называла банан «зеленый огурец сладкий», а редиску – «боль, плакать, еда».
Обнаружились и способности к употреблению усвоенных знаков в переносном и даже в бранном смысле. Оказалось, что у многих из обезьян, живших в разных лабораториях и, разумеется же, никогда не общавшихся друг с другом, слово «грязный» – любимое ругательство. Одни называли «грязным» ненавистный поводок, который им обязательно надевают во время прогулки, собак и мартышек, которых они не любят, наконец тех сотрудников, которые им чем-то не угодили. Так, однажды Уошо посадили в клетку на время уборки во дворе, по которому она обычно свободно передвигалась. Обезьяна бурно выражала свое неудовольствие, а когда к ней пригляделись повнимательнее, оказалось, что она к тому же еще и жестикулирует: «Грязный Джек, дай пить!». Горилла Коко выражалась еще более радикально. Когда ей не нравилось, как с ней обращаются, она жестикулировала: «Ты грязный плохой туалет».
