Энни как-то неуверенно и робко произнесла слово «служанка». Неужели девушка привезла с собой рабыню? По смущенному выражению лица матери Ли понял, что так и есть. Энни хорошо знала о нетерпимом отношении ее мужа и сыновей к рабству. Они считали рабство позором для страны, считали, что с ним необходимо покончить раз и навсегда, ведь Америка провозгласила свободу личности. Однако все еще смирялась с существующей несправедливостью. Ли Джеффриз лично помогал другу семьи, губернатору Нью-Йорка, разрабатывать законопроект, призванный покончить с рабством.
– Боюсь, бедняжка Одри очень скучает по дому, – Энни Джеффриз была мягкосердечной и доброй к людям, независимо от их образа жизни. Особенно к тем, кто тянулся к ней, как к талантливому музыканту.
«Музыка выше всяких предрассудков и ненависти, – сказала она однажды сыну. – Музыка может объединить всех, независимо от образа жизни».
– Мэпл-Шедоуз почти такое же красивое поместье, как и Бреннен-Мэнор, – сказала Одри.
Почти? Молодой человек не понял, то ли девушка сказала это из вежливости, то ли хотела оскорбить его. Возможно, оскорбить. Ему частенько приходилось работать с южанами – бизнесменами и аристократами. Они были высокомерными, напыщенными людьми и считали свой Юг самым лучшим местом в мире.
– Мне нисколько не понравилась зима в Нью-Йорке, – сказала Одри. – Я не приспособлена к такому суровому климату. Мой отец все время беспокоился, чтобы я не заболела. Когда находишься так далеко от дома… – девушка замолчала, в глазах заблестели слезы. Энни ласково прижала ее к себе.
Ли почувствовал легкую симпатию к Одри. И все-таки гостья раздражала его, держась и ведя себя так, будто своим присутствием оказывает честь дому Джеффризов. Молодой человек слегка поклонился и произнес:
– Добро пожаловать в Коннектикут. Уверен, что вы замечательно проведете здесь время.
Одри была уверена, что поклон и замечание были, скорее, насмешкой, чем вежливым жестом. Ли Джеффриз был действительно самым красивым из сыновей Энни. Одри никогда еще не видела таких красивых голубых глаз. Но совсем не нравилось, как он смотрит на нее. Она чувствовала иронию, сквозящую в его словах и взгляде.
– Пойду в свою комнату, переоденусь, – сказал Ли матери, – и поплаваю перед ужином.
– О, Ли, вода еще очень холодная!
– Мне очень нравится холодная вода, – молодой человек повернулся и направился к мальчику, все еще молча сидящему возле двери. Протянул руку и представился: – Ли Джеффриз. Ты, должно быть, брат Одри. Как тебя зовут, сынок?
