Послышались шаркающие шаги, и появился дед в застиранной байковой пижаме. В одной руке он держал пакет кефира, другой прижимал к груди эмалированное судно. Не обратив на Леру ни малейшего внимания, дед прошествовал мимо и скрылся за дальней дверью. Лера шагнула за ним и обнаружила за дверью лестницу на второй этаж. На площадке перед окном дед, поставив оба предмета на подоконник, достал из кармана наполовину скуренную папиросу и шарил под подоконником, надо полагать, в поисках спичек. Лера поднесла ему зажигалку. Дед закурил в полном молчании.
Сверху донесся раздраженный крик и шум падающего ведра, потом ответный крик и звук льющейся воды. Дед засуетился, уронил окурок и горестно вздохнул. Лера протянула ему свою едва начатую пачку сигарет. Дед хмыкнул презрительно при виде разноцветного «Собрания», но взял сразу две сигареты. Потом подумал и взял еще две.
— Ты тут зачем? — строго спросил он. — К нам сюда такие крали не ходят.
— Мне бы узнать кое-что… — уклончиво ответила Лера.
— Это смотря чего узнать, — оживился дед. — Ежели про состояние больного, так это положено в справочном окошечке спрашивать, ежели оно имеется, а только в нашей больнице его отродясь не было, а другое чего посторонним личностям и вовсе знать не положено…
Лера как могла доступно объяснила въедливому деду, что дело у нее конфиденциальное, что не хочется ей встречаться с больничным начальством и что хорошо бы побеседовать с нужным человеком приватно.
— Иди к няньке Михалне, вон она полы моет, — дед поднял глаза к потолку, — только много денег ей не давай, такая пройда… даром не чихнет, судно вынести — и то платить приходится! Хорошо, я покуда сам своими ногами ходить могу…
Лера отдала ему оставшиеся сигареты и пошла наверх, где старуха в синем сатиновом халате возила шваброй по грязно-серому заплатанному линолеуму. От такой процедуры пол нисколько не становился чище, только разводы на нем проступали еще отчетливее.
— Чего надо? — спросила старуха неприветливо, при этом стал виден во рту желтый, едва ли не единственный зуб.
— Поговорить, — ответила Лера и невзначай показала старухе краешек пятисотрублевой бумажки. Хоть давешний дед и не одобрил бы такое количество денег, Лера здраво рассудила, что раз нахальному мальчишке только за то, чтобы машину не попортил, она дала двести рублей, то бабке за полезные сведения уж никак не меньше пятисот полагается. Был бы толк!
При виде денег старуха тут же просветлела лицом, потом настороженно оглянулась и шепнула Лере, чтобы шла на улицу и там ее маленько подождала, а она мигом, вот только тут управится. А здесь никак нельзя, поскольку Лизавета Пална уж больно сегодня с утра сердитая.
