БАБУШКА. Век живи, век учись.
Разговаривая, жильцы бродят по сцене и запасаются стульями. Наконец все рассаживаются вокруг бывшего буфета, который как-то незаметно превратился в кафедру. Аброскин некоторое время колеблется, посматривает на мечущегося Треугольникова, потом все-таки тоже тащит стул.
АБРОСКИН. Кто и что может сейчас сказать о трении? Все законы искажены!
СВЕТЛАНА (мажет губы). Практически без трения – куда же нам?
ЗДОРОВЯК. Тише, граждане! Лектор идет!
На сцене появляется лектор в каком-то странном полуморском мундире. Кое-какие черты в его облике напоминают Буфетчицу.
ЛЕКТОР. Здрасьте – до свидания, встать – сесть. Начнем, товарищи?
КИСТОЧКИН. Вот это занятный парень. Браво, браво!
ЛЕКТОР (водружает на нос очки, разбирает бумаги). В наши дни, когда все мы являемся свидетелями величайших успехов и гигантских усилий науки, а также искусства и промышленности, мы с новой силой, вооруженные гигантскими знаниями, взираем на предшествовавший отрезок истории. Что знали о трении древние греки в эпоху экономического засилья рабовладельческих элементов? Как говорится в народе – ноль без палочки они знали! Погрязли древние греки в антично-олимпийских играх. Феодалы-крепостники, извлекая нетрудовые доходы из трудового населения, как писал великий философ той эпохи Фихт-Вайс-Баумволь, «подавляли в своих непросвещенных умах всякое подобие подлинно гуманистической мысли о великих законах трения…»
КИСТОЧКИН. Браво!
ЗДОРОВЯК. Эрудиция!
НЫТИК. Да уж…
ТРЕУГОЛЬНИКОВ (громко). Бред собачий! Люди, прислушайтесь!
ЛЕКТОР. А также лжепророки Ренессанса…
ИГОРЬ. Чушь!
ФУТБОЛИСТ. Вне игры!
ПАПА ПРИНЦКЕР. С трудом улавливаю нить мысли.
ЭЛЛА. Какая тут нить! Сплошная лажа!
МАМА ПРИНЦКЕР. В кои-то веки выберешься на лекцию, и вот на тебе!
БАБУШКА. Это не лекция, это нонсенс!
ЛЕКТОР…И только наш железный нарком Каганович впервые четко сформулировал закон трения. Паровоз, сказал он, движется посредством трения колес о рельсы.
Возмущенный шум. Лектор, не обращая ни на кого внимания, продолжает что-то бубнить.
КИСТОЧКИН (усмехается). Усваивать надо теорию, а не критиканствовать! Слышите, амебы?
Все встают и поворачиваются к нему. Кисточкин оказывается как бы перед стенкой жильцов. Только лектор продолжает спокойно читать.
ТРЕУГОЛЬНИКОВ (потирает руки). Люди, вы не амебы! Вы не одноклеточные!
ИГОРЬ. Да какие же мы амебы? Вот я, вот Элка, вот бэби, вот труба… Мы не одноклеточные! Кисточкин – сволочь!
ПРИНЦКЕР. Простите меня, Женя, но нанесено оскорбление всему жилтовариществу!
