– Что "но", договаривай, Хабибулла! – выйдя из бассейна и обвив мокрыми руками его шею, шепотом попросила она.
– Но.., теперь, клянусь аллахом, у Хабибуллы не поднимется рука на того, кто дал жизнь моей джанем Ольге.
По лицу Ольги потекли слезы.
– Клянусь аллахом, я буду ждать тебя всю жизнь, Ольга, – глядя в ее глаза своими аспидно-черными глазами, сказал Хабибулла и, положив на бортик бассейна свою визитную карточку, вышел, зажав шею ладонью. Мягко хлопнула за ним входная дверь, и Ольга испуганно вздрогнула.
Десятым чувством она поняла, что с уходом из ее номера после бурно проведенной ночи возникшего из небытия полевого командира афганских душманов только что закрылась последняя страница книги десяти лет ее жизни.
"В этой книге было все, – подумала Ольга. – Была и сумасшедшая любовь, и лихо закрученный сюжет с приключениями и погонями, и совсем, даже для нее самой, неожиданная концовка… Какими будут следующие десять лет?" – спросила она себя и не нашла на этот вопрос ответа.
* * *
В то же утро, не попрощавшись с отцом и дочерью, кружным путем через Стокгольм и Осло Ольга улетела в Москву.
"Не состоялся у нас разговор, папаша! Хороша страна Танзания, а Россия лучше всех. Вкладывай в Танзанию свои бабки, а мои пусть при мне остаются, – с удовлетворением подумала она в небе над ждущей снега Россией. – Не только ты, папаша, но вообще никто и никогда не узнает, что этой ночью телезвезда и бизнесмен Ольга Коробова своим телом выкупила у афганского душмана и торговца наркотиками Хабибуллы жизнь родного отца. Пожалуй, это была самая удачная сделка в моей жизни", – вымученно улыбнулась Ольга и вздохнула.
– Бог тебе судья, давший мне жизнь!.. А я, дорогой родитель, отныне тебе ничем больше не обязана! Ничем! – к удивлению соседа по креслу, англичанина, вслух произнесла она и залпом выпила полбокала неразбавленного "Кампари".
В порту Ильичевска таксист с осипшим от безнадеги голосом зазывал пассажиров в свою маршрутку, но никто на столь дорогой сервис не соглашался. Тогда таксист переключился на "морячков":
– Братва, садись, пулей довезу до города.
– Сколько же ты сдерешь? Мы цен новых не знаем, первый день на суше.
– Обижаешь, флотский! Хорошего человека могу и задаром подкинуть.
Трое в черных бушлатах настороженно переглянулись и молча забрались в темный салон, где на задних сиденьях уже сидели двое пассажиров. Парень за рулем болтал без умолку и нес какую-то безделицу, ни одной нужной информации. Ему нехотя отвечали, лишь бы отделаться. Улицы становились все уже и темнее, а водитель все болтливее. Двое попутчиков на заднем сиденье не проронили ни слова.
