Поэтому первый день после отпуска Димка охарактеризовал, как "пресс-конференцию со стриптизом". Он впервые оказался в роли "обратной стороны". Его расспрашивали, ему звонили, но после доброжелательных поздравлений неизменно следовали вопросы - умные и глупые, беспардонные и остроумные, ставящие в тупик, либо вызывающие едва сдерживаемое раздражение. К концу рабочего дня Осенев почувствовал себя зверски избитым, бесчеловечно затравленным и безжалостно распятым. Он нетерпеливо поглядывал на часы, желая только одного - дождаться пяти часов, сорваться с места и в считанные минуты оказаться у ворот старого домика, за стенами которого ждали его женщина, его кошка, его собака.
Медовый месяц, сентябрь, они вчетвером провели в доме Аглаи. Под страхом смертной казни туда было запрещено появляться всем без исключения. На этот счет Осенев выразился достаточно откровенно: "Убью любого, кто вломится!" Однако, месяца ему не хватило, запрет был продлен, с одним лишь исключением - вновь подключили телефон. Аглая вошла в его жизнь непознанным континентом. Он так и называл ее иногда "золотая терра инкогнита". Каждый новый день приносил сногшибательные открытия. Однако она, видя его нетерпеливое желание познавать ее, не торопилась открывать перед ним свои, блистающие светом озарения, и темные, уходящие в бездну, миры.
Временами, просыпаясь по ночам, он долго лежал с открытыми глазами. В полумраке комнаты, затопленной наводнением лунного сияния, разглядывал спящую Аглаю. Боясь разбудить, осторожно притрагивался к ее волосам, погружая пальцы в притушенный ночью блеск огненного, шелковистого водопада. Из сада, сквозь раскрытое окно, в комнату бесшумно падали капли тонкого аромата спелых яблок, отцветающего цветотравья. Он наслаждался этими ночами, с их настороженной тишиной, размытыми очертаниями предметов, неясной тревогой, заключенной в неузнанных шорохах, которые пронзали мозг, вызывая в нем фантастические, ирреальные видения.
Его возбуждал запах и голос ночи. Из глубин подсознания, из памяти хромосом пробуждалось и рвалось наружу его первобытное, дикое естество. Он чувствовал себя наполненным до краев восторгом и страхом, одержимостью и смирением, бунтом и умиротворением. С тех пор, как он встретил Аглаю, невольно попав под ее влияние, Димка стал замечать вещи и явления, которым ранее не придавал в жизни абсолютно никакого значения.
Вот и теперь, сидя в кабинете, ожидая окончания рабочего дня, бестолкового и шутоломного, Осенев совсем не испытывал прежней радости от того, что завтра ему вновь возвращаться сюда: читать письма, готовить в номер материал, мотаться по городу, встречаться с людьми, - одним словом, выполнять косметические операции по приданию человеческому обществу "а-ля двадцатый век" сколько-нибудь удобоваримого облика. Зазвонил телефон. С кислым выражением лица он нехотя поднял трубку.
