- А вы, Николай Николаевич, сегодня вечернюю-то собираетесь? Двенадцать программа стартует.
- А как же! - с облегчением воскликнул Николай Николаевич, чувствуя, что туча рассеивается и он не окончательно изгнан из общества. - Буду, буду вечернюю! и русских привезу!
- Это, конечно, хорошо, - пропела Тамара Ивановна, сморщив острый нос, отчего лицо ее собралось в узелок, - только странные они какие-то, непонятные...
- Те, что из России пришли недавно?
- Да, я их имею в виду. Жадные они что ли какие. Все им мало!
- Я тоже с ними не видаюсь, - поддакнула Оьга Петровна, - недоверчивая я к ним стала.
- И чего доверять-то! Чего у них в России-то деется, вот уж накрутили! Не хотят от голода истощать и теперь сюда бегут. А мы расхлебывай да помогай им! - воскликнула Тамара Ивановна с грозной правотой сверкая очами. Николай Николаевич немного струсил. Несмотря на долгий брак, он мало понимал женщин и временами их чувства пугали его своею силой, а, главное, неожиданностью.
- Вы благодетельница наша, уж и сколько к вам детей из России приходило! - начал он зависимым тоном, робко присогнувшись в ее сторону. - У вас мальчонка-то живет из России?
- Этот четвертый живет пока. Если б вы знали, как я устала! - чуть закатив глаза, она печально покачала головой, приглашая разделить ее чувства. - Сказали - на месяц. А он, вы подумайте, уже третий живет!
- Что же его не забирают?!
- Эти русские в России говорят, чтобы мы обратные билеты покупали! Мало, что я его кормлю-пою, полный чемодан вещей надавала - от моих детей что осталось и знакомые дали, кому чего не надо, а теперь еще и билет! Ну и наглые же эти русские! То ли это дело им давай, то ли другое! Мы теперь должны их заставить, чтобы они, значить, сами своих детей забрали. Пусть и не надеются, не на таковских напали! - пламенно закончила Тамара Ивановна столь длинный монолог на русском.
Вдруг женщины обернулись, и лица их дружно расплылись в улыбке: к ним придвигался солидный мужчина с очень розовым и очень сладостным лицом.
- Батюшка, с наступающим Рождеством Христовым! - протянули они в нос. Мы уже пораньше, во воспоможествование!
- С праздником вас, добрые христиане!
- Скушайте, батюшка, пиро'ожeк!
- И мой попробуйте!
Батюшка двумя пальчиками подхватил булку и очень изящно отправил в рот.
- Богу милосердие угодно, - он благосклонно оглядел лоток. - Не забываем ли мы о милосердии в праздник Христов? Поделитесь с нами своим удовлетворением.
