Вот оно, все это страшное письмо... Человека засадили за тюремную решетку; человек пишет, что больше не выдержит тюрьмы. Радуется, что его кто-то берется даром защищать... Печалится, что о нем никто не хлопочет хоть бы на поруки взяли! - Призывает городового в свидетели, что ему попросту мстят, а тут вычитали бог знает что, иди лучше сказать, дали хоть на минуту веру объяснениям письма Козаченко.
Скажите, есть ли в этом письме хоть намек на то, что утверждает Козаченко? Его нет, и никакими микроскопами такого намека нельзя отыскать. Или эта жалоба, этот вопль на свое тяжелое тюремное существованием вспомните слова: "я чувствую: я не выдержу в тюрьме!.. Я сижу безвинно, или я вор, или я убийца, каждый знает, что я честный человек" - является материалом, который послужил для того вывода, который был сделан?
Конечно, не стоило решительно никакого труда опровергнуть эти показания - и их опровергли еще на предварительном следствии, но вот вопрос, который невольно возникает у каждого беспристрастного человека:
- Почему письмо, переданное нелегально арестантом, тюремное начальство разрешило отнести своему подчиненному солдату? Почему же следственная власть остановилась только на допросе Козаченко? Почему она не разрешила ему, что называется "ломая комедию", проделать все то, что будто бы просил Бейлис, ну что ли до того момента, когда, пройдя, по его уверениям, через ряд лиц, предполагаемых соумышленников Бейлиса, - не получил бы он из еврейской больницы стрихнин для отравления "Лягушки" и "Фонарщика"? Ведь тогда бы факт, действительно, был бы установлен и виновные давно были бы на каторге...
Но этого ничего не было сделано, так как совершенно ясно, что никто этой клевете и чепухе не верил и не верит, а вместе с тем весь этот воистину негодный, материал был внесен в обвинительный акт, очевидно, для колоритности процесса...
- Но где же сам Козаченко? {84} Его вызывали свидетелем, но он не явился.
- Где же он?
- Это никому не известно...
Чем занимается теперь Козаченко, мы не знаем, во убеждены, что он где-либо спокойно здравствует и даже благодушествует среди своих близких...
- А Мендель Бейлис?
А Мендель плакал, когда разлучался с своим "другом" в тюрьме... Плакал от любви в нему...
XXXIV.
Показание Синяева.
Так как Козаченко в суд не явился, то его показания, данные на предварительном следствии, оглашались в суде.
Много заняло у суда времени чтение этих показаний Козаченко.
