Некто прокрался в комнату и юркнул под шкуры, улегшись у левого бока Гамелина. "Таким образом, - рассудил тот, ощущая, как чья-то рука прокладывает себе путь сквозь одежды, - первый вопрос решился сам собой благодаря сообразительности Нодо, но со вторым еще предстоит..."
Гамелин не спешил симулировать пробуждение. Затаив дыхание, он всецело отдался в распоряжение существа, полностью скрытого от его взгляда шкурой, которое копошилось, прощупывало и несмело, осторожно, чтобы не разбудить Гамелина, как ему думалось, спящего, ластилось. Не желая разрушать иллюзию, Гамелин, чуть приоткрыв глаза, следил за складчатыми валами, гулявшими по поверхности шкуры, накрывавшей гостью, а затем, сопя и постанывая, перевалился на спину, как человек, отлежавший в неудобном положении бок, и стал дышать ровнее, глубже, будто счастливец, вынырнувший из омута ночных кошмаров и благополучно погрузившийся в сладкое, без снов, забытье... Затихшее на миг существо, однако, тут же принялось за прежнее с удвоенным рвением и притворство стало требовать от Гамелина большей сдержанности, чем он был в состоянии выказать, предаваясь отвлеченным рассуждениям о том, например, какая плата устроит услужливую гостью. Очень скоро такие мысли были изгнаны и оттеснены изо всех уголков его сознания мыслями о кошке. Не кошачий ли язык прохаживается по его чреслам, не кошачья ли ловкость у прохладных, подрагивающих пальчиков, не кошачья ли мягкость волоса у существа, уверенно и дерзко хозяйничающего внизу. Игра в спящего, теряя последние признаки правдоподобия, лишь распаляла существо. Довольный этим Гамелин все меньше стремился к тому, чтобы ее прекратить, понимая, насколько ничтожен запас сил, оставленный ему минувшим днем, и отдавая себе отчет в том, что и без его стараний наслаждению, обещанному прикосновениями, касаниями и пощипываниями, никуда не деться.
Плавно соскользнув в дрему, Гамелин не заметил, как и когда был оставлен в одиночестве, в чем, правда, не усмотрел потери, очнувшись поздним утром в жилище Нодо. Проверив по привычке, цел ли кошелек и в порядке ли нагрудный знак, он выполз из завораживающего тепла постели, расправил плечи, привел в чувство смятую одежду - одернул куртку, перевязал кушак - и отсчитал монеты, полагавшиеся Нодо, чистившему во дворе его жеребца, храп и ржание которого Гамелин мог бы безошибочно отличить от множества других. Его предплечья были усыпаны малиновым песком клоповьих укусов, наглядно доказуя всю нелепость одного только желания повторно испытать гостеприимство зверолова.
