- Главная ценность этого колечка заключена не в деньгах, а волшебных свойствах камня на нем. Древние называли изумруд камнем "таинственной Изиды". Он способен защитить тебя от тоски и ипохондрии, отгонять дурные сны и открывать тайны грядущего. А еще изумруд оберегает целомудрие женщин, и тех, кто его носит, отвращает от измен любимому человеку.
- А, теперь все понятно! - засмеялась Жанна. - Не беспокойся, Виталечек, если ты и дальше станешь делать мне такие презенты, я буду тебе верная, как Пенелопа!
Постепенно интерес к подарку Вязова утих, и застолье потекло своим чередом. У именинницы явно еще более поднялось настроение, и вечер превратился в настоящий ее бенефис, когда она просто искрилась весельем, заражала им других и блистала остроумием.
Вообще, к Жанне нужно привыкнуть, чтобы естественным образом воспринимать присущие ей манеры и шутки. Тогда ее фривольная раскованность в поведении будет казаться своеобразным шармом, а, срывающиеся с уст, скабрезности - веселыми приколами. В данном случае народ подобрался свой, поэтому никого не шокировали пошловатые остроты именинницы, а, напротив, вызывали дружный смех. К примеру, когда она остановила попытку кого-то из гостей убрать со стола пустую бутылку фразой: "Оставь, пусть стоит. Должно же в нашей компании хоть что-нибудь стоять!" или, когда, хлопая по спине подавившегося Алика, участливо спрашивала: " Не в то горло попало, да?" и ту же добавляла: " А нечего в два горла жрать!", никто не обижался, не кривился, напротив, все хохотали до колик. Алику, вообще, в этот вечер доставалось от Жанны. За их словесной шуточной пикировкой было весьма потешно наблюдать.
Одним словом, именинница была в ударе, а ее стараниями было весело и всем гостям. В разгар застолья Виталий чуть подтолкнул меня локтем и негромко сказал:
- Игорь, смотри-ка - наша знакомая. Вон там, у бара.
Я перевел взгляд в указанном направлении. В центре зала возле стойки бара сидела на банкетке журналистка Ольга. Она разговаривала с представительным мужчиной в дорогом костюме лет сорока, попыхивая сигареткой и сверкая голыми коленками. С момента нашей предыдущей встречи в кабине башенного крана ее одеяние и внешность претерпели серьезную метаморфозу. Тогда, без макияжа, в потертых джинсах и невзрачной кофточке она была словно серая мышка, теперь же, броско раскрашенная, одетая в короткое облегающее платье, более открытое, нежели купальники наших прабабушек, напоминала скорей ухоженную кошечку, притягивающую взгляды самцов. И не только их.
