Люди, вы меня слышите?
Одинокий тоскующий голос плывет в каменном ущелье города, погруженного во мрак. Кто услышит?
Ну хорошо, думал я, пытаясь взбодриться под струями полночной прохлады, выговорим мы наши боли, нарисуем их черными красками или в голубых тонах близлежащих далей - и разойдемся по кабинетам, чтобы и дальше творить то, что до того творили. Ведь сколько и прежде было таких вопиющих голосов. И на каждый глас находилась своя пустыня.
Я не есть указующая инстанция. И даже не фиксирующая. Я есть инстанция страдательная, потому что, если общество устроено разумно, оно обязано иметь своих страдателей, терзающихся от всякого разлада гармонии, а не греющих на нем руки.
Улицы казались бесконечными, как коридоры Госплана. А там на самом верхнем этаже в конце коридора стоит старый медный титан с кружкой на цепи. Титан сверкает начищенными боками, но не каждому дано его видеть.
В народе титан прозвали Центральная чернильница. Существует поверье: если руководитель, приехавший с периферии решать дела, сумеет найти титан на самом верхнем этаже и выпьет хотя бы глоток из Центральной чернильницы, дело его решится самым благоприятным образом.
Однако найти титан не так-то просто, ибо всех коридоров тут более ста километров, а те, кто знает местонахождение Центральной чернильницы, другим не говорят из опасения, что на всех чернил не хватит.
Могу указать точный адрес, слышанный мной от верного человека: самый верхний этаж, как выйдешь из лифта - прямо до конца коридора, предпоследняя дверь налево.
Ныне на всех этажах говорят, что старый титан вот-вот будет сдан в музей. Центральная чернильница перестанет существовать, а вместо этого все руководители на местах получат свою чернильницу-непроливайку. Тогда не станет нужды каждый раз мчаться за разрешением: можно макнуть ручку или нельзя? А станет совсем по-другому, как в сказке: директор опускает ручку в собственную чернильницу и сам ставит подпись - дело сделано...
Будто бы решено в порядке эксперимента с нового года раздать директорам двести сорок таких чернильниц, однако при условии, что у всех директоров чернила будут одного цвета, следовательно разливать их придется из одной бутылки.
Да и то сказать: плановый централизм никогда не планировался. Но возник тем не менее.
А может, все это есть наша русская удаль?
Всего у нас много, можно сказать, вдоволь: миллиардов, тонно-километров, мегаватт. И полезных ископаемых в избытке, и начальников, и трибун для произнесения речей.
