Но тут мадам, закончив изучение бедра, вынырнула из глубины своего согнутого положения, откинулась на спинку стула и прямой наплыв запаха ее духов на Джонатана прекратился, так, что он смог опустить голову, отвести взор от сбивавющей с толку дали продовольственного отдела и направить его на внушающую доверие близость больших, выпуклых стекол в очках мадам Топель.
? Ну, что? ? спросил он и еще раз: ? Ну, что? ? с оттенком тревожного нетерпения, как будто был пациентом и стоял сейчас перед своим врачом, опасаясь убийственного диагноза.
? Нет проблем, ? сказала мадам Топель. ? Только подложить что-нибудь надо. И маленький шов будет заметен. По-другому не получится.
? Это совсем не страшно, ? сказал Джонатан, ? маленький шов мне нисколько не помешает. Кто будет смотреть мне на это место?
И он взглянул на свои часы, было четырнадцать минут третьего.
? Значит, вы можете починить это? Вы можете помочь мне, мадам?
? Да, конечно, ? сказала мадам Топель и снова подправила на носу очки, которые во время изучения брючной прорехи слегка съехали вниз.
? О, спасибо вам, мадам, ? сказал Джонатан, ? большое вам спасибо. Вы высвобождаете меня из крайне затруднительного положения. Теперь у меня к вам будет лишь одна просьба: не могли ли бы вы... не были ли бы вы столь любезны и... понимаете, я очень спешу, у меня остается всего... ? и он опять посмотрел на часы ? ...всего лишь десять минут времени. Не могли ли бы вы починить мои брюки сразу? Я имею в виду: прямо сейчас? Немедленно?
Есть вопросы, которые сами на себя отвечают отрицательно, уже просто одним тем, что эти вопросы задают. И есть просьбы, полная бесполезность которых обнаруживается в тот момент, когда их выражают и глядят при этом другому человеку в глаза. Джонатан посмотрел в затененные глазищи мадам Топель и сразу понял, что все было бессмысленно, безнадежно, беспросветно. Он уже несколькими секундами раньше понял это, еще задавая свой несуразный вопрос он понял это, прямо-таки физически почувствовал это по снижению уровня адреналина в крови в тот момент, когда посмотрел на свои часы: десять минут! У него было такое ощущение, как будто он сам уходит вниз, подобно кому-то, стоящему на хрупкой льдине, которая вот-вот готова разойтись в воде. Десять минут! Как мог кто-то за десять минут умудриться заштопать эту ужасную дыру? Это ведь было невозможно. Это было решительно невозможно. В конце концов нельзя же было латать брюки прямо на бедре. Нужно было что-то подложить, а это значит: снять брюки. Но откуда ему было взять на это время другие брюки, посреди продовольственного отдела универмага Бон Марше? Снять свои брюки и остаться в одних трусах?.. Бред. Полнейший бред.
