— Где, пилот? Ага, вижу. Что это за корабли?
По одним только следам в мультиплексе опознать легкий корабль, разумеется, невозможно. Но Данло закрыл глаза и увидел, что к нему, точно сверлящие черви, близятся “Мечта кантора” и “Огнеглот”, ведомый кровожадной Марджей Валаскес.
— Что будем делать? Бежать?
“Снежная сова” уходила в мультиплекс все глубже, по направлению к звездам ядра, а Данло оглядывал мерцающую границу сектора в поисках других кораблей. Отсчитав еще десять ударов сердца, он ответил: — Да.
Корабль стал уходить в другие пространства — в инвариантные, и в сегментные, и в клейновы трубы, скрученные, как змея, глотающая собственный хвост. Четверо суток длилась эта погоня. Когда у Данло началось жжение в глазах и голову сдавило, точно ледниковыми глыбами, Эде напомнил ему, что долго без сна он не выдержит. Данло, с трудом разлепив высохшие, кровоточащие губы, ответил кратко и по делу: .. — Другие пилоты тоже.
Где-то за звездой под названием Двойная Альмира Данло потерял одного из преследователей. Полдня он шел через пространство Зеемана, плоское и зеленое, как луг, и . видел за собой только один корабль. Пройдя короткий, но особенно извилистый точечный туннель, из которого опять-таки вышла только одна искра, Данло убедился, что за ним гонится кто-то один.
— Стоит ли бежать дальше? — спросил Эде. — Ты так устал, что еде удерживаешь глаза открытыми.
Данло действительно устал, смертельно устал — он чувствовал эту усталость, как жгучую тошноту. И глаза он удерживал открытыми только для того, чтобы смотреть на голограмму Эде. Чтобы вести корабль, ему хватало зрительного центра в мозгу, куда корабельный компьютер подавал математические символы. Когда он закрывал глаза, это только прибавляло изящества его пилотированию. Входя в цифровой шторм, охватывающий его, как десять тысяч переплетенных радуг, Данло часто становился слеп ко всему окружающему, как новорожденный младенец.
— Так или этак, а я от него избавлюсь, — сказал он. Мерцающая рябь на границе его сектора пространства говорила о присутствии другого корабля, Данло был уверен, что это “Огнеглот”. Зондерваль говорил как-то, что Марджа Валаскес, при всей своей храбрости и свирепости, испытывает страх перед фазовыми пространствами.
Пока мультиплекс наливался нежной голубизной, как водный мир Агатанге, Данло отыскивал поблизости фазовое пространство, но оно никак не находилось. Впрочем, “Огнеглот” неизменно сохранял дистанцию, всегда держась на самой границе того сектора, через который проходил Данло.
