Бардо сказал, что Хануман полностью подчинил себе Орден — не ради вспоминания Старшей Эдды и поклонения Мэллори Рингессу, а исключительно ради власти. Еще несколько лет назад он заключил секретный пакт с Главным Цефиком, лордом Одриком Паллом, которому помог стать главой Ордена. Теперь лорд Палл сумел внести в каноны Ордена поправку, впервые в истории отменявшую для академиков запрет исповедовать какую-либо религию. Отныне членам Ордена рекомендовалось и даже предписывалось принять Три Столпа Рингизма и подключиться к компьютеру Ханумана, где якобы хранилась в виде ярких виртуальных образов память Старшей Эдды. Лорд Палл стремился влить в свой старый застойный Орден взрывчатую энергию новой религии, и Хануман обратил в свою веру многих пилотов, способных проповедовать Путь Рингесса в Цивилизованных Мирах и за их пределами. Скоро, сказал Бардо, Путь Рингесса и Орден станут единым религиозно-научным образованием, обладающим безграничной властью.
Бардо закончил свою речь, и в зале воцарилось молчание.
Затем лорд Николос, не желающий верить собственным ушам, моргнул и проговорил:
— Это плохо, очень плохо.
В самом деле — мог ли он или кто-либо из лордов предвидеть, что эта новоявленная вселенская религия поглотит Орден и многие Цивилизованные Миры за каких-нибудь пять лет?
— Я никогда не доверял религиозному чувству, — продолжал лорд Николос, — не понимая при этом истинной причины своего недоверия. Теперь она мне ясна. Я приношу свои извинения всем лордам, мастерам и специалистам Ордена. Если бы я знал, какую опасность представляет этот человек со своим культом, — он указал пальцем на Бардо, — я никогда не допустил бы разделения Ордена. Нам следовало остаться в Невернесе и приложить все свои силы для борьбы с этой гнусностью.
Oн не добавил, что лорд Палл многих назначил в Экстрианскую Миссию именно потому, что они выступали против Пути Рингесса. И первым в списке стоял Данло ви Соли Рингесс, который стал теперь смертельным врагом Ханумана и открыто высказывал свое негативное отношение к новой религии. Что касается самого лорда Николоса, он был только рад сбежать от того, что ныне именовал гнусностью, и стать главой Нового Ордена подальше от Невернеса.
— Кто может знать, что готовит нам будущее, — сказал в ответ Бардо. — Если б я знал, что этот гаденыш Хануман украдет у меня церковь и превратит мое учение в гладышево дерьмо, я не провел бы ни одной мнемонической церемонии.
